Я прочитал рукописное меню вывешенное у раздачи за подписью заведующей столовой.
Манная каша, брусочек сливочного масла, круглая булочка белого хлеба, чай и сахар.
Подойдя к раздаче и проследив за другими больными, я, так же, как и они, взял тарелку и алюминиевую ложку, видавшую виды.
Полноватая сотрудница столовой в платочке на голове черпала половником кашу из огромной алюминиевой кастрюли с надписью ЗК. Я не знал, что это означает и увидел за её спиной другие такие, но пустые с надписями I-БЛ, II-БЛ.
Завтрак, первое блюдо, второе блюдо — догадался я. Женщина в чепчике плюхнула мне половник каши в тарелку и потеряла ко мне всякий интерес.
— Масла парню, дай, — услышал я недовольный мужской голос со спины. Я оглянулся и увидел взрослого усатого мужчину лет пятидесяти.
Глава 4
— Масла парню, дай, — услышал я недовольный мужской голос со спины. Я оглянулся и увидел взрослого усатого мужчину лет пятидесяти.
— Уф, что я должна за всех помнить? — недовольно повела плечами бабища в чепчике, — и перейдя на интонацию имитирующую вежливость, спросила меня, — вам в кашу или на хлеб?
Она говорила, как бы в нос, и, немного растягивая слова. Получалось, что она говорит с издевкой. Я сделал вид, что не понимал, что она от меня хочет, но тут мужик, стоявший за спиной, снова пришел на выручку.
— Не видишь, у него руки заняты? — указывая ей взглядом на мою тарелку, которую я держал в руках, — да и ножей у вас в столовой как не было, так и нет. Давай в кашу.
Баба, а по-другому ее не назовешь, скорчила недовольное лицо и плюхнула мне полагающийся брусок сливочного масла в тарелку с манкой.
На самом деле, я давно заприметил, что она не всем кладет масло и решил проверить свою гипотезу.
Те больные, которые завтракали тут не в первый раз, получали масло без разговоров.
Новичкам же, их можно было определить по озирающимся по сторонам лицам, повариха не накладывала и не предлагала.
Они все, как один, стеснялись просить ее. Я собирался сделать это первым, но мужик сзади опередил меня.
Зато у нее вполне образовался излишек, который можно было утащить домой или как-то по-иному распорядиться.
Я поблагодарил мужика, подошел к стойке с хлебом взял булочку. Чай разливали из такого же алюминиевого чайника. Он был уже с заваркой и сахаром.
Я давно не ел манки, но попробовав ее, нашел кашу вполне съедобной и даже вкусной.
Может быть это потому что я не ел со вчерашнего дня, и почувствовал голод.
А может быть потому, что я пользовался обонятельной, осязательной, вкусовой системой Макса Бодрова и он привык к вкусу определенных блюд.
В любом случае, молодой развивающийся организм требовал энергии и не стал особо капризничать и предъявлять особые вкусовые требования.
— Свободно?
Я поднял глаза и увидел того самого мужика, который заставил повариху наложить мне масла.
— Да, конечно, — я указал на свободный стул перед собой, — присаживайтесь, пожалуйста.
— Где, лежишь? — мужчина протянул мне руку и представился, — Василий Андреевич Быков.
— Максим Бодров. Лежу в хирургии.
— С чем пожаловал сюда? Молод ты еще для болезней.
— Говорят, что сотрясение, — мне уже начинало надоедать объяснять всем свою историю, но я никак не показал этого внешне.
— Подрался? — спросил мой собеседник, делая глоток чая из стакана и разглядывая меня.
— Ну как подрался, так слегка помахались.
— Милиция приезжала?
Я кивнул головой.
— Хочешь похлопочу за тебя?
— Не, спасибо. Не надо. Сам разберусь.
— Ну сам так сам. Ты случайно, не с генералом в одной палате лежишь?
— Да неее, — протянул я, — мы вдвоем с каким-то неразговорчивым стариком. Не похож он на генерала.
— Дубина, если вы вдвоем в палате, то значит с генералом Нечаевым лежишь.
— Да ну какой же он генерал? Разве они лечатся в простых больницах? У них свои есть… — я махнул рукой.
— КГБ. Генерал КГБ. Тебе повезло.
Я опешил, у меня ком застрял в горле.
— Как КГБ?
— Да вот так. Главврач больницы его родной брат. Нечаев Владимир Викторович, лечится только у брата, Валентина Викторовича. Другим врачам не доверяет.
— Разве так можно?
— Генералам все можно, братец. Особенно если они из того, — он поднял палец вверх, намекая на близость к высшему руководству страной — ведомства. Ты ешь, давай. Что застыл.
Я вспоминал, мог ли ночью наплести какого-нибудь бреда про будущее. Но поразмыслив решил, что мой диагноз, отличный повод отмазаться.