Даже если генерал утром сверлил меня взглядом потому что я во сне наговорил лишнего.
— Добавки хочешь? Вон у Маруси еще осталось, — он кивнул в сторону поварихи.
— Нет спасибо. А у вас, Василий Андреевич, какая болезнь?
— Почки шалили, да вот в понедельник уже выписывают.
— Здорово. А как тут с «увольнительными», на выходные не отпускают домой?
— Нееееет, хлопчик. Ты что? С этим строго. Режим — это режим. Ты, небось, к девчонке своей свалить хочешь?
— Ну что-то типа того.
— Типа того… — он передразнил мою интонацию, — хреновый из тебя враль.
Я заулыбался, чтобы его не разочаровывать. По его мимике я понял, что он собирался мне сказать нечто важное по его мнению.
— По глазам вижу, что к девчонке рвешься. Дело, конечно, молодое, если уж невтерпеж, то вон там, — он напряг свои голосовые связки, наклонился ко мне, заговорил почти шепотом, указывая пальцем на палисадник за окном, — дыра в заборе есть между прутьями.
— Ого, спасибо!
— Там лаз прямо на улицу Батурина выходит. Мужики только так за сигаретами и ходят. Тут-то, в больнице, ларьков нет. Только ты дежурную медсестру свою предупреди. А то если хватиться, а тебя нет. Ты потом отхватишь по пятое число.
— Не знаю, как благодарить, вас Василий Андреевич.
— А что меня благодарить? меня благодарить не нужно, — он полез в карман и достал оттуда два мятых рубля, — на вот, купишь три пачки «Космоса». Нам с ребятами. Вот и вся благодарность. Пачка шестьдесят копеек. Сдачу оставь себе.
«Ах, ты хитрый жук, ты спецом ко мне пристроился, и про девчонок стал заливать, потом что самому лазить через дырку в заборе было не охота. Ну ладно мы это еще посмотрим кто из нас на кого будет работать», подумал я.
— Да нет уж, спасибо, конечно за предложение, но не смогу я вам сигареты принести. Курить вредно, Василий Андреевич.
— Как так не сможешь? Это что же получается ты меня совсем не уважаешь?
— Уважаю, но я вряд ли буду выходить. Поищите кого-нибудь еще.
С одной стороны, Василий Андреевич, вроде и позаботился обо мне в вопросе с маслом, а с другой делал он это небескорыстно.
Я никогда не любил людей, пытающихся использовать меня втемную. Поэтому не испытал никаких угрызений совести, когда отказал ему.
— Ну ладно, свидимся еще. Земля-то круглая, — разочарованно попытался угрожать мне Василий Андреевич.
— Конечно свидимся. В одном городе живем, — весело ответил я делая вид, что не понимаю.
— Ты же знаешь, кто я?
Я отрицательно помотал головой.
— Не ужели не знаешь заместителя председателя исполкома? Фамилию Солдатенко слыхал?
Он поднял брови домиком. Я еще раз замотал головой. Василий Андреевич опустил глаза в тарелку и больше на меня не смотрел.
Я закончил завтрак, вежливо попрощался с соседом по столу и отправился к себе в палату.
Интересные типы' мне попались за эти два дня. Кого только не встретил: тут и генерала КГБ, и заместителя руководителя города.
Добравшись до своего отделения, я увидел Анечку на посту. Она рылась в своих бумагах и не обратила внимание на мое приветствие.
— Анечка, добре утро. У вас все окей? — мне показалось, что она не расслышала, как я поздоровался с ней.
— Ты свои словечки американские для своей крали побереги.
— Какой крали? — удивился я.
— Той, что приходила к тебе, с бабкой твоей.
— А где они?
— Ушли, не пустила я их. Не положено без разрешения главврача.
Я посмотрел на ее красное лицо. Она явно злилась.
— Ань, ну ты что? Ты что, ревнуешь? Бабушка-то при чем?
— При том. И ещё — я не обязана, вещи ходячим больным таскать! — она не смотрела в мою сторону.
— В палате у тебя лежат.
— Понятно. Когда они приходили?
— Ушли уже, ты их не догонишь.
Так. Ко мне приходили родные, а эта ревнивая кошелка специально не пустила их в отделение, хотя я видел других посетителей — родственников пациентов.
Я не понимал этой вредности в медицинских учреждениях ни в своем времени, ни в тысяча девятьсот восьмидесятом.
— А где моя одежда?
— В гардеробе, зачем она тебе?
— Надо. Можно забрать кое-что из кармана.
— Гардеробщица понедельник будет, сходишь заберешь.
Я понял, что с ней сейчас разговаривать бесполезно. Вернувшись в свою палату, я увидел сверток на своей кровати. Генерала в комнате не было.
Развернув его, я увидел внутри чистое белье, носки, и синие спортивные треники — штаны с двумя белыми полосками по бокам и голубую клетчатую рубашку.