— Слишком поздно самурай выяснил, что господин умер не от руки куноити. Она забрала его проклятое сокровище, но не его жизнь. Но самурай не мог ей доверять, он знал, как опасны такие как она: хладнокровные убийцы, коварные соблазнительницы…
— Стоп, — возмущение Ви настолько велико, что спокойно лежать она больше не может. Она скидывает с себя руку Горо и садится. — Соблазнительница, серьезно? Говорит человек, который меня отшил! Еще и коварная…
— Это всего лишь сказка. Я просто хотел, чтобы все было… стилизовано. Куноити действительно пользовались… определенными приемами, и часто притворялись артистками, проституками или гейшами чтобы подобраться к цели.
Если бы Ви могла, то, наверное, побледнела бы. Ее кожа не меняет цвет, зато лицо становится напряженными и очень серьезным.
— Так вот почему, — она облизывает губы. — А я все думала, что я такого хорошего “Арасаке” сделала, что они отвалили мне лицо как у поп-звезды. Оказывается, все для того, чтобы я… кибер-куноитила направо и налево.
— Это не совсем так, ты ведь… — Горо приподнимается на локтях, оглядывает ее, морщит лоб. — Верно, ты никак не могла этого узнать. Твое первое задание было связано с музыкальной индустрией. Ты должна была заменить участницу одной группы. Потом — добраться до сведений, которые помогли бы развалить корпорацию, которая ими владела.
— А, — Ви выдыхает. — Ну да, звучит логично. У меня бы получилось, я хорошо танцую.
Горо смотрит на нее, не мигая. Ви смотрит в ответ.
— Вот блин, — наконец говорит она. — Ты пошутил. У меня в коде фатальная ошибка, я верю во все, что ты говоришь. Напомни телефон горячей линии “Арасаки”, оставлю им жалобу.
— Кибер-куноити, — повторяет Горо медленно и с каким-то странным удовольствием. Ви нетерпеливо дергает его за руку, потом устраивает ее у себя на коленях.
— Дальше-то что? — спрашивает Ви. — Ну то есть я помню, конечно, но все равно интересно послушать.
— Им пришлось объединиться. Никто из них этого не хотел, но куноити единственная видела настоящего убийцу, и без ее помощи самурай не смог бы отомстить. Ее тоже вела месть, но не своя — чужая: в проклятом сокровище жил юрэй, который хотел отплатить тем, кто его убил. Это был старый дух, сильный настолько, что он вселился в тело куноити и со временем мог полностью его захватить. А она…
— …очень хотела жить, — произносит Ви одновременно с Горо.
— Самурай обещал ей, что поможет избавиться от юрэя — после того, как сам отомстит. Так они стали союзниками, а после нескольких драк и погонь по крышам, еще и друзьями.
— Ничто так не сближает, как погони, — говорит Ви, выводя, должно быть, десятый круг на ладони Горо. — Особенно по крышам, да.
— Спасибо за ценное замечание, — он мягко сжимает ее пальцы, чтобы тут же их отпустить. — Итак, после многих… крыш самурай начал по-настоящему доверять куноити, и совсем забыл, как опасна может быть такая дружба. У куноити были ловкие руки, и самурай не заметил, как однажды она просунула ладонь ему под одежду и украла кое-что очень важное…
— Ох ну конечно, куда без этого, — Ви закатывает глаза. — Один раз воровка — навсегда воровка.
— И хотя верность самурая по-прежнему принадлежала его господину, — спокойно продолжает Горо. — Его сердце было в руках куноити.
Губы Ви сами собой растягиваются в улыбке, но она изо всех сил делает строгое лицо и говорит:
— Какое низкое коварство, — а потом переворачивает его ладонь, наклоняется и легонько целует костяшки. И спрашивает:
— Сердце или верность… и что же он выбрал?
— Ему не пришлось выбирать, — голос Горо становится тише. Он смотрит вверх, и его глаза затуманены воспоминаниями. — Они дошли до конца. Самурай исполнил свою месть, а куноичи избавилась от преследовавшего ее юрэя, но ее душа и тело были слишком измучены. Она больше не могла оставаться среди живых. Самурай привел куноичи в свой сад. Сливовые деревья только зацвели, но воздух пах разлукой и новой зимой…
— Да нихрена, — Ви говорит это так резко, что Горо вздрагивает и переводит взгляд на нее. — Нифига там зимой не пахло, только таблетками. А еще — чистящим средством и шоколадом.
Горо растерянно моргает.
— Шоколадом?
— На завтрак всегда были батончики, я их прятала, под матрас. Они таяли, вот и пахло.
— Но… зачем?
— Да откуда я знаю? — Ви пожимает плечами. — У меня голова тогда странно работала. Может, хотела, чтобы у меня было… ну знаешь, что-то свое. Или думала, что когда станет совсем плохо, то съем все сразу. Но каждый раз мне казалось, что станет еще хуже, так что там они и остались.
Ви трясет головой, потом требовательно спрашивает:
— Так что случилось в саду?
— В саду… — повторяет Горо, глядя ей в глаза. — В саду они попрощались. Самурай молчал о своих чувствах раньше, потому что пока его долг не был исполнен, считал себя мертвецом. Он промолчал и тогда, потому что теперь куноити была все равно что мертва. Он думал, что готов к разлуке, но его сердце все еще было в ее ладонях. И когда ее душа покинула тело, самурай поймал его — привычно, бездумно, просто потому что привык быть рядом с ней и в бою, и в покое. И так, с телом куноити на руках, он окаменел от горя.
Горо замолкает, чтобы Ви могла вставить свои очередные два цента, но пауза длится, и длится, и длится. Тогда он говорит:
— Семь лет он стоял в своем саду, каменный, неподвижный, обреченный смотреть на кости, что держал на руках. А на восьмой год, когда слива опять зацвела, куноити вернулась. Она так хотела жить, что украла себя у смерти, и мир подчинился ее воле, и подарил ей новое тело. Куноити была свободна, она могла идти куда пожелает, но она пришла к самураю. Она вернулась, чтобы его разбудить. Вот так все и было.
— Красивая история, — говорит Ви. Ее пальцы бездумно скользят по костяшкам Горо, она улыбается. — Жалко, неправда. Это ты меня спас, а не наоборот.
— Ты тоже меня спасла, — его голос звучит тихо, но очень, очень серьезно, и Ви больше не спорит. Только замечает:
— И все равно, ты мне льстишь. “Мир подчинился ее воле…”
— Нисколько, — все так же непреклонно говорит Горо. — Сколько у тебя ушло, чтобы научиться постоянно обходиться без спутниковой поддержки, сутки?
— По-моему, даже меньше, уже не помню.
— Это очень быстро, Ви.
— Ушло и ушло, — она пожимает плечами. — Но да, теперь этот кусок хрома полностью мой. Мои руки, и ноги тоже мои, и… — Ви оглядывает себя в поисках вдохновения. — …и пупок. Слушай, Горо, а зачем мне пупок? Это ведь так тупо, я имею в виду… полная имитация, все такое, это конечно хорошо, но кого они пытаются обмануть? Я же все равно не забуду, кто я такая.
Лицо у Горо становится таким серьезным, что у Ви по спине бегут мурашки когда он говорит:
— Почему ты спрашиваешь? Тебе должны были рассказать об этом.
— О чем?
Горо подается вперед, берет ее за плечи, пристально смотрит в глаза.
— Это очень важно, Ви, поэтому слушай внимательно. И… пожалуй, тебе стоит прилечь.
— Не тяни, — просит она, но послушно ложится, когда Горо легонько надавливает ей на плечи. — Так что там?
— У твоего тела есть особый режим, и чтобы его активировать… — он замолкает, трет пальцами подбородок — Будет проще, если я покажу. Ты… пожалуйста, просто расслабься.
Самый лучший способ напрячь кого-то — это попросить его расслабиться. Ви смотрит как на лбу у Горо прорезается складка, как он кивает, сам себе, как будто на что-то решившись. Потом быстро склоняется над ней, прижимается губами к ее животу и…
…выдыхает воздух.
Звук получается резким и непристойным, настолько, что Ви резко садится и со всей дури барабанит Горо ладонями по боку. Но когда он поворачивается, все что она может, это беспомощно спросить: