Какой мороз, плакал я. Какой страшный мороз!
Белесый камень Лобного места обжег руку холодом. Я поднял голову. Красно-белая лента трещала на ветру и билась о парапет, словно пыталась обнять, втянуть его в общее пространство площади. Но не могла. Здесь кончалась ее власть. Как же мне было страшно! Как хотелось повернуть назад и уползти поскорее прочь от этой полоски, в ярости рвущей камень! Но я не повернул. Впервые в жизни я пересек красно-белую запретительную ленту, впервые выполз из разрешенного пространства, где нельзя то и нельзя это, туда, где можно все. Может быть даже можно спастись... Может быть даже...
– Смотри, один уходит! – раздалось вверху.
Я замер на мгновение, а потом с облегчением перевернулся на спину. Теперь можно и это. Теперь можно ни о чем не думать и ничего не бояться. Потому что произошло самое страшное.
Над парапетом показалась рука охотника, и сейчас же тяжелая плотная сеть накрыла меня с головой. Странно, она совсем не давала тепла...
"... Многие промышленники, охотясь из года в год, приноравливаются выманивать зверя на манок, или вабить. Опытный вабельщик, заняв с раннего вечера позицию вблизи логова и передушив прежде щенят, чтобы не разбежались, выманивает матку прямо под выстрел, или в сеть..."
(Л.П. Савватеев. "Наставление московскому охотнику")
– Да всякое, конечно, бывало, – Лариса отодвинула чашку, потянула из пачки белую соломину "Эссе". – И ругались, и посуду били. Один раз я даже уезжала из-за нее к маме, и вещи перевозила...
–Да ну?! – Светка, сидевшая далеко, за компьютером, вытянула тощую шею на полметра лишних, чтобы не пропустить ни словечка. – Как же это ты? Расскажи!
– Да что там рассказывать... – Лариса пустила дым в потолок. – Поживешь со свекровью – сама узнаешь. Попила мне кровушки...
Она снова затянулась и замолчала надолго, будто пробовала на вкус не ментоловый дым, а воспоминания.
– И все-таки с ней было легче. Славка накормлен, одет – обут, сидит с бабушкой, а не с этими тварями-няньками. С работы приходишь – ужин на столе... А как похоронили бабушку, как взялась я посуду мыть на поминках – вот, думаю, вся жизнь моя теперь так и пойдет – готовь да посуду мой...
– Да уж, теперь только это, – покивала многоопытная Вера Сергеевна, – да стирка, да уборка, да за дитем ходи. А в школу пойдет – еще труднее будет.
– А твой-то что? – снова встряла Света, поднимая маленькую, как у змеи, головку над монитором. – Совсем не помогает, что ли? Запряги!
Лариса молча задавила окурок в пепельнице.
– Да, запряжешь их! – Вера Сергеевна гневно звякнула чашкой. – На мужиков где сядешь, там и слезешь.
Света вдруг зарделась и стыдливо упрятала головку за компьютер. Видимо, Вера Сергеевна невзначай задела интимное.
На столе у Ларисы мобильник пропел серенаду.
– Ну вот, легок на помине!
Лариса, утвердив на лице скептическое выражение, взяла трубку.
– Да, Андрей! Чего тебе?
– Мама! А ты скоро придешь? – прокричал ей в ухо детский голос.
– Славик?! – удивилась она. – Ты с папой?
– Папа на работе! – доложил детский голос. – Папа забыл дома свой могильный телефон!
– Не могильный, а мобильный, – поправила Лариса.
– Не могильный, а могильный, – старательно повторил Славик.
Лариса смотрела на коллег выразительно-скорбными глазами.
– Зачем ты звонишь, Славик? Маме надо работать!
– Я хочу на улицу!
– Потерпи. Вот я приду, и пойдем гулять.
– А ты когда придешь?
– Через три часа. Еще работы полно...
– А через три часа – это скоро?
– Все, хватит болтать! Деньги тратятся. Положи телефон и больше ничего не нажимай! Понял меня?
– Понял! А папе можно позвонить?
– Я кому сказала, оставь телефон в покое! И телевизор не трогай!
Лариса положила трубку и снова закурила.
– Могильный... Это он после похорон слова путает. Все спрашивает, зачем бабушка переехала в могилу, может, мы ей надоели...
– Только там и отдохнем... – вздохнула Вера Сергеевна. – И как он номер набрал? Я до сих пор в этих кнопках путаюсь!
– Ой! – Лариса махнула на нее сигаретой. – Дети с техникой в сто раз лучше нас управляются! Прямо беда! Сам телевизор в сеть включает и пультом щелкает. Уж и затычки на розетку ставили, и чего только не делали – бесполезно!
– У моих знакомых, – Света вынырнула из-за монитора, – сынишка до стиральной машины добрался. Один раз только видел, как мама кнопки нажимает, и на другой день все половики выстирал, замшевые сапоги и кота.