Таковы основания для тех праздников, которые совершаются в Недели Великого поста. А в большинстве трудов по изъяснению и истолкованию великопостного богослужения указываются только эти памяти. Отводятся отдельные рубрики, где подробно излагаются, например, жития воспоминаемых святых и указывается глубокая идейная связь данного воспоминания с Великим постом.
А между тем все Недели и седмицы Великого поста имеют свои особые воспоминания, стоящие в столь же тесной связи с идеей Великого поста, как и воспоминания приготовительных Недель. Раскрывши в течение первых двух седмиц значение и условия истинного поста, Святая Церковь в богослужении 2–й Недели и следующей седмицы вторично обращается к притче о блудном сыне, равно как в 3–ю Неделю и 4–ю седмицу — к притче о мытаре и фарисее, из содержания которых почерпает мысли для песнопений этих седмиц. В основу богослужения 4–й Недели и 5–й седмицы положена притча о впадшем в разбойники, с которым сравнивается грешная душа, уязвленная своими страстями и ожидающая врачевания единственно от милосердия Спасителя. Содержание богослужения 5–й Недели и следующей седмицы заимствуется из притчи о богаче и Лазаре. Грешник приглашается оплакивать свое богатство страстями и сластями и скудость добродетелей, приглашается молить Спасителя, дабы избавил его части немилосердого богатого и упокоил вместе с Лазарем в недрах Авраама. Ясно, в какой живой связи с идеей Великого поста стоят эти воспоминания. И о них почти не упоминают истолкователи богослужения. Так, протоиерей Георгий (Дебольский), говоря, например, о богослужении 2–й седмицы, находит возможным только в сноске сказать, что «притча о блудном сыне изъясняется в каноне второй Недели святой Четыредесятницы»[13]. На самом деле эта притча, как выше сказано, служит основой для молитвословий всей последующей седмицы.
Так дело обстоит в области сочинений по литургике, где если и есть сочинения о богослужении, то они главным образом касаются порядка и содержания неизменяемых частей богослужения (Служебника и Часослова), почти не касаясь содержания переходных (Октоиха, Миней, Триодей). А сочинения об отдельных церковных книгах почти не идут дальше обзора плана, состава, редакций их. Конечно, громадное значение имеют и эти работы для литургики. «Теория церковного богослужения, — говорит архиепископ Черниговский Филарет, — не опирающаяся на исторические данные, — ложная теория сама по себе и вредная по последствиям. Тут гуляет произвол, наводящий туман и на ум, и на сердце. По его милости в толковании одного и того же обрядового действия, одной и той же обрядовой принадлежности встречаете пять и шесть толкований разных»[14]. Но все же исследования о плане, составе, редакциях той или иной богослужебной книги — это сухие скелеты, не облеченные плотью, не имеющие духа. Для человека, с увлечением занимающегося медициной, скелеты представляют громадный интерес и цену, но простой человек, пожалуй, даже испугается, когда увидит голый костяк. Так и с сочинениями вроде «Постной Триоди» И. Карабинова. Эта весьма ценная диссертация предназначена лишь для узкого круга специалистов, она много дает для ума. Рядовому же христианину, который ищет удовлетворения своему сердцу, она почти ничего не дает, кроме, пожалуй, горького разочарования.
Что касается сочинений чисто богословских, то ставится даже такой вопрос: «Можно ли пользоваться церковно — богослужебными книгами как источником для ученой работы?.. Ведь это — материал, далеко научно не разработанный… В нем я находил нечто несогласное с тем, что пишется в наших догматиках»[15]. Конечно, если оценивать содержание наших богослужебных книг с точки зрения, например, догматики архиепископа Макария, в них, может быть, найдется немало несогласного с ней. Но не лучше ли нашу догматику проверить по богослужебным книгам? Последние, будучи приняты всею Церковью и употребляясь именно от лица всей Церкви, «служили и служат, — по верному замечанию покойного профессора по кафедре церковной археологии и литургики А. П. Голубцова, — выражением церковного веросознания, а не являются отражением воззрений на изучаемый догмат отдельных только лиц, отцов и учителей Церкви»[16].
13
Дебольский Г., прот. Дни богослужения Православной Кафолической Восточной Церкви. 4–е изд. СПб., 1849. Кн. II. С.82.
15
Магистерский диспут священника Иоанна Орфанитского // Богословский вестник. 1905. Март. С.595–596.