Мама еще не успела отъехать от подъезда, как я спросил, что происходит.
Никакого ответа.
Я был прав, подумал я, когда на моем лице появилась улыбка - определенно сюрприз.
Мы ехали в тишине, что не было чем-то необычным. Разговоры с отцом обычно сводились к монологам или пересказу сцен из "классических" фильмов. После тридцати минут ожидания, перед тем как мы въехали на парковку начальной школы, отец повернулся на своем сиденье лицом к нам с братом.
Вот оно, подумал я.
"Мальчики, я иду в тюрьму".
Я сидела в шоке.
В течение двух лет, пока распространялись новости о его осуждении и дети смеялись надо мной, он неоднократно клялся нам, что не попадет в тюрьму, что у него нет никаких шансов. Он говорил так убежденно, так уверенно, что я никогда в нем не сомневался.
Слова, произнесенные так непринужденно, словно это была какая-то деловая поездка на выходные, - "Мальчики, я иду в тюрьму" - мы с братом разрыдались. В моей голове пронесся вихрь мыслей. Большинство из них были связаны не с отцом, а со мной: Я буду выглядеть идиотом из-за того, что сказал, что он не собирается в тюрьму. Все будут смеяться надо мной. Я не увижу его несколько лет.
Через пару минут он посмотрел на часы и сказал, что мы опоздаем в школу. Опоздать в школу? Я не хотел идти в школу. Я хотела остаться в джипе. Я знал, что меня ждет, но у меня не было выбора.
Я вытерла слезы и попыталась думать о чем-то другом, о чем угодно, но не смогла. Я была напугана и убита, но пыталась сохранять оптимизм. Может, дети еще не знают, думала я, открывая дверь машины, может, у меня будет день, чтобы придумать хорошее возвращение.
Как только я вошла в свой класс, реальность навалилась на меня - жестко и быстро. Все смеялись, показывали пальцами. "Твоего отца посадят в тюрьму!" Поскольку это было новостью на первой полосе, все дети узнали об этом раньше меня. Все, что они говорили последние два года, оказалось правдой, и с этого дня надо мной стали без устали смеяться.
После того как папа попал в тюрьму, люди стали относиться к моей семье по-другому. Некоторым ребятам, с которыми я общался по соседству, больше не разрешали приходить к нам, потому что их родители не хотели, чтобы они "общались с преступниками". Я видел, как взрослые шептались в загородном клубе, и по их реакции, когда я оборачивался, мог понять, что они говорят о нас. Они избегали зрительного контакта и держались на расстоянии, ведя себя так, будто у меня заразная болезнь. Как будто тюрьма могла на них повлиять.
Мой отец проиграл апелляцию, что повергло его в шок. Во время судебного процесса федералы предложили моему отцу признать вину в мелком правонарушении, без тюремного заключения и с небольшим штрафом. Он не послушал совета адвоката принять это предложение, потому что думал, что его невиновность восторжествует. В прошлом он оказывался прав, когда все остальные ошибались, и он полагал, что так будет и впредь. Его самая сильная сторона была и самым большим недостатком: он думал, что всегда сможет победить.
В итоге отца приговорили к четырем годам федеральной тюрьмы и обязали выплатить 62 миллиона долларов штрафа. Он был гением в оценке компаний, их поглощении, увольнении изнеженных, плохо работающих руководителей и распродаже активов с целью получения большой прибыли для себя и акционеров. Однако эти уволенные руководители имели привычку делать крупные взносы в политические кампании. Поэтому, когда Руди Джулиани был назначен прокурором США, он пообещал пресечь эту деятельность и сделал именно это.
Оглядываясь назад, могу сказать, что отец был азартным игроком, даже со своей собственной жизнью. У него был четкий путь к тому, чтобы не попасть в тюрьму и отделаться небольшим штрафом, но он пошел на принцип и рискнул многим, чтобы выиграть немного. Это был плохо просчитанный риск. Когда правительство приходит за своим фунтом плоти, оно его получает.
Урок: никогда не играйте в азартные игры, когда игра подстроена... если только вы ее не подстроили.
Глава 2. Время - деньги
Когда мы только переехали в скромный дом в этом районе, за несколько лет до осуждения моего отца, люди не думали, что у моих родителей есть деньги. Дамы из загородного клуба подъезжали на своих "Мерседес-Бенцах" с дизайнерскими сумками и задирали нос к моей матери, считая, что она не может позволить себе такие вещи. Я никогда не могла понять, почему она ездит на джипе, а не на "Феррари", и говорила ей об этом, но такова была моя мама.
Мою маму зовут Терри, это миниатюрная светлокожая норвежка с постоянной улыбкой и позитивным настроем. Ее стандартная униформа состояла из теннисных костюмов, которые она покупала на распродаже в Macy's, и кроссовок. Моя мама редко красилась, и, хотя отец дарил ей дорогие украшения, она носила только поддельные золотые серьги и простые ожерелья. Ей было абсолютно наплевать на деньги и на то, чтобы производить впечатление на людей, и я думаю, что она получила это от своего отца Гарри.