– И ты это прочитала.
– Немного, совсем немного.
– Достаточно.
Она молчала.
– Когда он приходил?
– Утром, я понимаю, что не должна читать твою корреспонденцию, я оставила пакет на столе, это же не мое, я пошла наверх и пыталась закончить вышивку на нашем покрывале для кровати, но я была так рассеянна, что исколола себе все пальцы, я думала о том, что он сказал, и я спустилась вниз, я сидела тут почти час, раздумывала, могу ли я вскрыть это, говорила себе, что все это чепуха, но я знала, что это не так, и я думала об этом вчера вечером. Вчера вечером. Вчера вечером ты был не таким, как всегда.
– Ты поняла.
– Не тогда, но сегодня утром я поняла.
– Мне кажется, ты все слишком хорошо поняла.
Он взял ее за руки.
Они долго сидели рядом, их колени касались друг друга, он держал ее руки в своих. Она опять сказала:
– Я не сержусь.
– Ты имеешь право сердиться.
– Я была сердита, гнев приходит и уходит, я просто хотела бы, чтобы ты рассказал мне, мне нет никакого дела до Бирмы, нет, это неправда, мне есть дело до Бирмы, я просто… Я не понимала, почему ты не рассказал мне, может быть, ты думал, что я буду отговаривать тебя. Это больнее всего, я горжусь тобой, Эдгар.
Слова повисли в воздухе между ними. Он отпустил ее руки, и она снова расплакалась. Потом вытерла глаза.
– Только посмотри на меня, веду себя как маленькая девочка.
– Я еще могу отказаться, – сказал он.
– Дело не в этом, я не хочу, чтобы ты отказывался.
– Ты хочешь, чтобы я уехал.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал, но в то же время я знаю, что ты должен ехать, я этого ожидала.
– Ты ожидала расстроенный “Эрар” в Бирме?
– Не Бирмы, этого, чего-то отличного от всего, что было раньше. Это замечательная мысль – использовать музыку для установления мира. Мне интересно, какие пьесы ты будешь играть там.
– Я еду, чтобы настроить инструмент, я не пианист, я еду, потому что получил заказ.
– Нет, это совсем не то что раньше, и не потому что это так далеко.
– Я не понимаю.
– Другое, что-то совсем другое, раньше в твоей работе этого не было – причина, нечто значительное.
– А до сих пор ты не считала мою работу значительной?
– Я этого не говорила.
– Ты сказала достаточно.
– Я смотрю на тебя, Эдгар, и мне иногда кажется, что ты – мой ребенок, я горжусь тобой, у тебя есть способности, которых нет у других, ты умеешь слышать звуки, которых не слышат другие, ты искусен в механике вещей, ты делаешь музыку прекрасной, этого достаточно.
– Только теперь, кажется, нет.
– Эдгар, пожалуйста, теперь ты сердишься.
– Нет, я просто хочу понять, что у тебя на уме. Ты никогда раньше не говорила мне такого, это просто очередной заказ, я остаюсь механиком, давай не будем нахваливать за живопись Тернера человека, который делает для него кисти.
– Ты говоришь так, будто не уверен, стоит ли тебе ехать.
– Конечно, я не уверен, только вот моя жена говорит мне, что я должен это сделать, чтобы что-то доказать.
– Ты знаешь, что я говорю совсем не об этом.
– Катерина, у меня бывали и другие странные заказы.
– Но это же совсем другое, это – единственный заказ, о котором ты не сказал мне.
Солнце за окном наконец спряталось за коньки крыш, и в комнате внезапно стало сумрачно.
– Катерина, от тебя я этого не ожидал.
– А чего же ты ожидал?
– Не знаю, я никогда раньше не был в таком положении.
– Ты ожидал, что я буду плакать, вот как сейчас, и умолять тебя никуда не уезжать, потому что именно так положено вести себя женщине, когда она теряет мужа, ты ожидал, что мне будет страшно отпускать тебя, потому что некому будет здесь позаботиться обо мне, ожидал, что я буду бояться тебя потерять.
– Катерина, все не так, я не поэтому не говорил тебе.
– Ты думал, что я испугаюсь, ты вырвал страницу из “Иллюстрированных лондонских новостей”, потому что там была статья про Бирму.
Наступила долгая тишина.
– Прости меня, – сказала она наконец. – Ты же знаешь, для меня это слишком необычно.
– Я понимаю, для меня тоже.
– Я думаю, Эдгар, ты должен поехать, мне бы так хотелось поехать с тобой, это ведь так замечательно – увидеть мир. Ты привезешь мне кучу историй.
– Это всего лишь очередной заказ.
– Можешь говорить что угодно, но ты знаешь, что это не так.
– Отплытие только через месяц, у нас еще много времени.
– Нужно многое подготовить.
– Катерина, это так далеко.
– Я знаю.
А дальше дни полетели быстро. Эдгар закончил работу у Фарреллов и отказался от нового заказа на настройку прекрасного “Стрейчера” 1870 года со старинной венской механикой.