Выбрать главу

Маленький коллектив столовой всю войну работал с большой нагрузкой. Зина Розанова, как заботливая хозяйка дома, следила, чтобы были накормлены все до единого человека.

5

Новый, 1944 год я встретил в пути, на занесенной снегом дороге. Наши войска предприняли в конце декабря небольшое частное наступление на правом фланге армии. Вечером в канун Нового года немцы начали отходить под покровом темноты из района Турки, Перевоз в северном направлении. Три наши дивизии, действовавшие здесь, устремились преследовать противника.

Всю новогоднюю ночь я на автомашине продвигался вместе с передовыми частями. Темнота, крепкий мороз, сильная вьюга и заминированные дороги чрезвычайно затрудняли преследование врага. В деревнях пылали пожары: фашисты, уходя, сжигали дома. Далеко справа слышалась перестрелка, но впереди, перед фронтом наступавших дивизий, было почти тихо. Противник боя не вел, он использовал темноту, чтобы как можно быстрее занять новые позиции. Моя задача заключалась в том, чтобы не допустить остановок наших частей в пути.

Утром фашисты заняли заранее подготовленный рубеж. Наша попытка прорвать его с ходу не удалась. И все же настроение было радостное. За одну новогоднюю ночь мы продвинулись на 10 километров.

Сильные морозы сковали реки и озера панцирем льда. Воспользовавшись этим, две наши дивизии предприняли частное наступление юго-западнее городка Пустошки через озеро Свибло. По данным разведки считалось, что немцы занимают северный берег незначительными силами и серьезного сопротивления не окажут. Расстояние между берегами в самом узком месте ее превышало 300 метров. При этом противоположный берег вдавался в озеро, образуя большой полуостров, покрытый хвойным лесом.

Дивизия, наносившая главный удар, должна была ночью преодолеть по льду открытое пространство и на рассвете атаковать гитлеровцев на полуострове. Другая дивизия, наступавшая с востока во фланг противнику, содействовала первой в выполнении этой задачи.

Наступление началось неожиданно для врага: в первый день мы имели успех. Был захвачен плацдарм на северном берегу шириной до двух километров и глубиной до 500 метров. Немцы срочно подтянули на этот участок ближайшие резервы и уплотнили ими свои боевые порядки. Одновременно они сосредоточили по нашим частям на плацдарме массированный огонь артиллерии и минометов. Замерзшая гладь озера на подступах к полуострову тоже находилась под вражеским огнем. Наши части непрерывно несли потери.

Днем приблизиться к полуострову не было никакой возможности. Подход резервов, снабжение войск, эвакуация раненых - все производилось только ночью. Так продолжалось несколько суток.

Соединения, действовавшие на левом фланге армии, входили в оперативное направление, которое было закреплено, за подполковником Г. Г. Галимовым. Он получил задание от начальника штаба армии отправиться на полуостров, ознакомиться на месте с обстановкой, а затем доложить свои предложения. Вместе с ним был направлен в соседнюю дивизию и майор Смирнов, который должен был возвратиться вечером того же дня.

Галимов сообщил мне по телефону, что прибыл в дивизию и с наступлением темноты пойдет на полуостров. От Смирнова никаких вестей не поступало. Мы ждали его к ужину, но он не появился. Я приказал оперативному дежурному запросить все штабы полков той дивизии, куда уехал майор. Но нигде ничего не знали о нем.

На другой день Смирнова нашли на поле боя среди солдат, погибших при артиллерийском налете противника. Это была тяжелая утрата. Несмотря на то, что работал он у нас сравнительно недавно, все успели полюбить этого простого человека с открытой душой.

Подполковник Галимов вернулся через два дня. Он сообщил, что нет никаких перспектив улучшения обстановки. По докладу Галимова было принято решение отвести наши части с полуострова.

Едва пережили мы смерть майора Смирнова, как обрушилось новое несчастье. Погиб майор Аразиан, переведенный в штаб армии из 33-й стрелковой дивизии по моей просьбе. Веселый, никогда не унывающий, Виктор Аразиан был, что называется, душой общества. Он сразу прижился в отделе.

В ясный безоблачный день майор Аразиан вылетел на По-2 проверить с воздуха маскировку оборонительных позиций войск армии. Самолет вел на небольшой высоте отличный летчик старший лейтенант Новиков, награжденный двумя орденами Красного Знамени. Едва самолет приблизился к переднему краю, его обстреляла зенитная батарея. Один из снарядов попал в мотор, машина загорелась и рухнула юго-восточнее Пустошки. Старший лейтенант Новиков погиб при падении самолета. Майор Аразиан получил тяжелые ожоги и скончался через несколько дней.

Виктор Аразиан был единственным сыном учительницы из Евпатории. Северная часть Крыма к этому времени была уже освобождена от фашистских захватчиков. Мать Виктора успела получить от него первое письмо. Но ее ответ пришел после смерти сына...

6

Больше двух лет я ничего не знал о жене и дочке. Где они? Что с ними? эти вопросы не давали покоя. И вдруг радость! Вскоре после того как фашистов вышвырнули из Днепропетровска, я получил известие от жены. И она и дочурка, обе живы!

В первом же подробном письме Лида сообщила, что до нее дошла моя весточка, посланная из Москвы в начале войны, и томик стихов Симонова она тоже получила. Жена писала, что за два года оккупации много раз перечитывала мое письмо, что в стихах Симонова черпала силу, чтобы выдержать тяготы фашистской неволи.

Радость моя была огромна. Но вскоре я получил такую горькую весть, что не сразу даже поверил в нее. Чтобы было ясней, о чем идет речь, сделаю небольшое отступление.

Родился я в 1908 году в городе Севастополе. Отец, опытный садовник, до революции работал у крымских помещиков. Мать была женщиной малограмотной, но очень доброй и отзывчивой. В семье было пятеро детей. Три мальчика: Владимир, Виктор и я - старший. И две девочки - Валентина и Евгения. Я, естественно, помогал матери нянчить детей и вообще был ее правой рукой в домашних делах.

Учиться мне не пришлось: ближайшая школа находилась в 16 километрах. Отец сам занимался со старшими детьми. Он заставлял нас учить много стихов. В те годы я на всю жизнь полюбил поэзию, особенно Лермонтова.

Вскоре после революции отца избрали заместителем председателя рабочего комитета в бывшем помещичьем имении. Начиналась новая жизнь. В нашей деревне появился народный учитель Владимир Ефимович Привольев, как выяснилось потом близкий товарищ Михаила Ивановича Калинина. Вероятно, Привольев был болен и нуждался в целебном крымском воздухе.

Познакомившись с моим отцом, учитель предложил общими усилиями жителей создать в деревне школу. Вести уроки за небольшую плату взялся он сам. Кормить учителя должны были по очереди родители учеников.

Осенью наша самодеятельная школа начала работать. В ней было более 30 учеников в возрасте от 7 до 16 лет. Их разделили на три группы, но занимались все одновременно в одной большой комнате.

Мы с братом оказались в старшей группе. Весной 1919 года с помощью Владимира Ефимовича оба сдали экзамены за "начальную школу в деревне Николаевка. На этом мое образование закончилось.

Летом вместе с белыми в Крым вернулся помещик - хозяин имения. Наша семья переехала в деревню Ново-Васильевка, неподалеку от Бахчисарая. Здесь вплоть до 1928 года я с отцом ухаживал за плодовыми деревьями в совхозных и колхозных садах.

В 1925 году я вступил в комсомол. А через три года, самостоятельно подготовившись, сдал экзамены в Ялтинский сельскохозяйственный техникум. До двадцати лет я формально не имел никакого образования. Попасть в техникум было моей мечтой. И эта мечта сбылась.

Закончив учебу, я стал участковым агрономом в симферопольском райколхозсоюзе. Однако работать пришлось недолго. Осенью 1931 года меня призвали в Красную Армию и направили в 88-й стрелковый полк прославленной 30-й Иркутской дивизии, которая дислоцировалась в то время на Украине.