Связь в городе поддерживалась при помощи городской телефонной сети. Разведка доносила, что противник использует ее для корректирования огня артиллерии по районам, занятым советскими войсками, а также для передачи данных о положении и перемещении наших частей.
В первые часы боевые действия наших войск на улицах Берлина носили недостаточно организованный характер: подразделения и части не имели опыта наступательных боев в условиях очень большого города. Сказывались также неполадки в подготовке штурмовых отрядов и групп, необходимых для захвата укреплений и приспособленных к обороне каменных зданий. Среди многоэтажных домов, где не было четко выраженной линии соприкосновения с противником и люди зачастую не видели своих соседей, весьма трудно было налаживать взаимодействие между наступавшими частями и поддерживавшими их средствами.
Однако первой и главной причиной медленного продвижения войск в Берлине было ожесточенное сопротивление противника. Используя инженерные заграждения, баррикады и завалы на улицах, фашисты вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Против наших танков действовали зенитные пушки и фаустпатроны. Немецкая авиация все еще продолжала бомбить боевые порядки советских войск. Над 3-й ударной армией ежедневно регистрировалось до 150 самолето-вылетов.
Почти все дивизии 3-й ударной действовали в первой линии; только 265-я стрелковая дивизия находилась в резерве за левым флангом 7-го корпуса. Весь Военный совет армии, начальники родов войск и служб, многие офицеры штаба, политического отдела и других отделов полевого управления большую часть времени находились в войсках, в районах их боевых действий, оказывая на месте необходимую помощь.
23 апреля командный пункт армии перешел в небольшой поселок Ной-Линденберг, в пяти километрах к северо-востоку от Берлина. 8десь были сосредоточены все наши средства управления.
В Ной-Линденберге, в отличие от других берлинских пригородов, не было многоэтажных зданий: он стоял в стороне от больших дорог и утопал в садах. На деревьях уже распускались почки, появились молодые ярко-зеленые листья. Весна вступала в свои права, наперекор войне, наперекор разрухе и уничтожению...
22 и 23 апреля продолжались ожесточенные бои в предместьях Берлина. Войска 3-й ударной овладели крупными пригородными районами Буххольц, Розенталь, Панков, Вейсензее и Лихтенберг, продвинувшись до пяти километров. Установилась теплая сухая погода, она благоприятствовала ведению боевых действий. Даже при сплошной облачности видимость была хорошая. Но над Берлином висела дымка, которая мешала использовать артиллерию и авиацию для ударов по опорным пунктам противника: можно было угодить по своим.
Командующий фронтом усилил нашу армию четырьмя тяжелыми гаубичными бригадами и двумя бригадами гвардейских минометов.
Вечером 23 апреля Василий Иванович Кузнецов поставил войскам следующие задачи.
79-му стрелковому корпусу к исходу 24 апреля овладеть в своих разграничительных линиях северным берегом реки Шпрее.
12-му гвардейскому корпусу к этому же времени выйти на северный берег реки Шпрее левее 79-го корпуса.
7-му стрелковому корпусу овладеть районом города севернее парка Тиргартен, имея одну дивизию в резерве.
Отправив в войска эти короткие распоряжения, я выкроил немного времени, чтобы послушать полковника М. И. Новикова, возвратившегося из 12-го гвардейского корпуса, где он находился с начала наступления. У Михаила Ивановича накопилось много впечатлений. Но с особой охотой рассказывал он о героизме и мужестве наших бойцов и командиров.
Хорошо сражались с врагом полки 23-й гвардейской стрелковой дивизии. Батальон майора Никина из 66-го гвардейского полка только в течение 23 апреля отразил 15 контратак противника, уничтожил более 300 гитлеровских солдат и офицеров и 190 взял в плен. За эти бои командиру батальона майору Семену Ивановичу Никину, командиру роты лейтенанту Николаю Степановичу Шелихову и рядовому Сербеку Сутуловичу Чинигарьяну впоследствии присвоили звание Героя Советского Союза. Многие бойцы и офицеры батальона были награждены орденами и медалями.
Точными залпами громил врага 124-й гвардейский артиллерийский полк 52-й гвардейской дивизии, которым командовал подполковник Н. И. Биганенко. Находясь в боевых порядках пехоты, артиллеристы прямой наводкой уничтожали живую силу и огневые точки противника. Умело руководил своим расчетом командир орудия младший сержант А. Н. Гуссейнов. На подступах к Берлину его орудие разбило 14 ручных и станковых пулеметов, 2 пушки, подавило вражескую минометную батарею и уничтожило более 40 гитлеровцев.
23 апреля в жарком бою погиб весь расчет. Оставшись у орудия один, младший сержант Гуссейнов продолжал вести огонь и обеспечил продвижение пехоты. Он уничтожил три укрепленные точки и около 20 немецких солдат и офицеров. За мужество и отвагу, проявленные в этом бою, младший сержант Али Наджарович Гуссейнов получил третий орден Славы. Он стал полным кавалером этого почетного солдатского ордена.
2
24 апреля войска армии с тяжелыми боями продвигались к центру Берлина. Наибольший успех имел 79-й стрелковый корпус генерала С. Н. Переверткина, наступавший на правом фланге. Его дивизии вышли на северный берег канала Берлинер-Шпандауэр-Шиффарст в районе Фолькс-парка.
Медленнее развивалось наступление 12-го гвардейского корпуса, соединения которого достигли наиболее застроенной и сильно укрепленной части Берлина: они вели бои севернее Веддинга и в районе Гезундбруннена. В аналогичных условиях действовал и 7-й стрелковый корпус. За двое суток ему удалось овладеть лишь несколькими кварталами в северо-восточной части города.
Такие результаты на нашем левом фланге не удовлетворяли штаб фронта. Каждые два часа оттуда звонили по ВЧ генералу Букштыновичу и мне. Вопрос один: продвигаются ли войска? Командарм Кузнецов с утра уехал в 79-й корпус. Член Военного совета генерал Литвинов второй день находился в 12-м гвардейском корпусе.
В полдень генерал Букштынович приказал мне выехать в 7-й корпус, на месте ознакомиться с обстановкой и ходом событий.
Передвигаться по улицам Берлина было далеко не безопасно. Немецкие снайперы, переодетые в гражданскую одежду, укрывались в домах и подвалах, охотились за советскими офицерами. Бороться с этими фашистами было чрезвычайно трудно: они прикидывались мирными жителями.
Важно было и не заблудиться, не попасть в лапы противника. Дорогу на командный пункт 364-й стрелковой дивизии, где я решил побывать, надо было найти по карте. Для верности взял с собой начальника направления 7-го корпуса майора Аинцева и офицера связи.
Повсюду в глаза бросались призывы-лозунги, выведенные белой краской на стенах домов, на заборах, на асфальте улиц: "Берлин останется немецким!", "Мы не капитулируем!"...
Добрались без особых приключений. Командир дивизии полковник И. А. Воробьев и начальник штаба подполковник И. А. Бадин находились на своем командном пункте в подвальном помещении пятиэтажного здания. Наблюдательный пункт был оборудован на верхнем этаже. Ознакомившись с обстановкой по карте, мы поднялись на НП к разведчикам и наблюдателям-артиллеристам.
После недавней атаки, которая не дала ощутимых результатов, полки готовились к ночным действиям. Слышалась редкая перестрелка. Было странным и непривычным, что с НП не видно частей и подразделений. Их словно бы поглотили громады ближайших зданий.
Берлин горел. Черные облака дыма устремлялись к небу. В воздухе кружились хлопья сажи.
Подполковник Бадин доложил, какие улицы и здания заняты частями дивизии, где находится противник, как организовано взаимодействие с соседями. Затем полковник Воробьев рассказал о тактике действий штурмовых отрядов.
Серьезное препятствие для наших войск представлял канал Берлинер-Шпандауэр-Шиффарст. При сравнительно небольшой ширине - 75 метров он имел отвесные бетонированные берега с низко опущенным зеркалом воды. Глубина достигала двух-трех метров. Все мосты были взорваны. Преодолеть канал с ходу частям 79-го стрелкового корпуса не удалось.