Если пророк у Пушкина готов «глаголом жечь сердца людей», величественен, и духом силен, и благороден, то у разочарованного Лермонтова пророк, наоборот, антипод – оплеванный, побитый камнями, как мелкая птица, «пробирается торопливо» незаметной сторонкой через «шумный град».
Пушкинский пророк – символ веры, демон Лермонтова – символ неверия и беспомощости.
Пушкин ввел Очарование, ввел Наслаждение. Лермонтов – разочарование, пессимизм.
Пушкина влекла, притягивал фигура непризнанного, осмеянного Героя, не получившего при жизни признания, не понятого ни светом, ни толпой (словно списывал с себя!). Поэта занимала, интриговала фигура отвергнутого пророка. «Полководец» – не понимаемый, не оцененный современниками нравственный и духовный постамент народа:
«Ты был непоколебим пред общим забужденьем» – в это видит Пушкин непреходящую ценность пророка, человека совести и стыда. Он через призму данного образа просвечивал себя; он видел в нем фигуру, равную себе.
Смелость говорить правду, руководствоваться внутренним голосом совести, а не шепотом и пересудами света – таков призыв Пушкина к герою.
Слушаться голоса Совести – это его, Пушкина, вера и его завет.
«Моцарт и Сальери» – глубокое философское пушкинское произведение. В нем поэт, словно в пучок, собрал важнейшие философские проблемы.
Пушкин не просто ставил вопрос (первая задача художника), но давал и решение, давал по – сократовски, не подносил на блюдечке готовое, а исподволь подталкивал, подводил читателя к собственной мысли, чтобы тот сам вынес напрашиваемое решение.
Согласно библейскому мифу, первым убийством на земле было убийство из – за благодати небесной. Каин и Авель принесли жертву небу. Жертва Авеля (сноп пшеницы) был принята – огонь загорелся. А жертва Каина (козленок – здесь Каин выступил Гераклитовым демиургом, земным Зевсом, – был расценен как вызов богу) отвергнута. Каин убивает Авеля.
_________________________
Легенда о Каине и Авеле
После смерти Авель увидел Каина. Они шли по пустыне, и видно их было издалека. Они сели на землю, развели костер и согрели себе еду. Молчали, как всякий уставший после долгого трудного дня.
На небе зажглась еще одна, никем не названная звезда. Каин сказал брату:
– Прости.
– Я не помню уже. Мы вместе опять. Кто кого убивал, брат?
– Вот теперь ты простил меня, Авель. Забыть – это значит простить. И я постараюсь не помнить.
– Да, мой брат. Лишь пока вспоминаешь – виновен.
_____________________________
Сальери и Моцарт повторили эту библейскую историю. Сальери и Моцарт принесли жертвы искусству. Но жертва Сальери была не принята, отторгнута историей, людьми, Справедливостью. А на алтаре Моцарта загорелся огонь (та, пока еще никому не ведомая звезда), и Сальери произносит монолог, который можно было вложить в уста Каина: «Нет правды на земле. Но правды нет – и выше». Сальери, как и Каин, недовольный несправедливостью неба, убивает Моцарта, этого Авеля.
Пушкин воспринимает обиду Сальери, понимает. Но это не означает, что Сальери прав; Сальери – это развенчанный, сведенный к смертному греху, «богоборец», он – убийца.
И вот здесь, Достоевский, продолжая пушкинскую тему добра – зла, развил ее дальше. Он только поставил вопрос иначе: имеет ли право человек, опираясь лишь на свои, необузданные субъективные представления о должном, врываться в мир с топором? Имеет ли право частное, «земное двуногое творение», конкретный человек стать судьей и палачом своего ближнего?
Раскольников – это Сальери; его размышления близки размышлениям пушкинского героя. Только убитым был не гений, а убита была вредная и ничтожная старушонка. Вот в чем Достоевский идет дальше: убивать нельзя не только талант, но и любую «двуногую тварь». Нельзя отдельного человека делать судьей и палачом другого, слишком зыбко, расплывчато основание: личное неприязненное отношение.