Пытаясь найти объяснение подобным перепадам в настроении и мироощущениях, в 1823 году Александр Пушкин написал стихотворение «Демон», в котором свой скептицизм, помноженный на первые жизненные разочарования, представил в образе мифического персонажа. Автор отметил, что коварный искуситель стал наведываться в нему еще в юности, когда жизнь казалась восхитительно безмятежной и полной удивительных открытий. При этом демон Пушкина не искушал поэта возможностью новых соблазнов, которые так велики в юности. Наоборот, он пытался добавить ложку дегтя в бочку меда радужных надежд автора, и его «язвительные речи вливали в душу хладный яд».
Этому таинственному посетителю Пушкин придал черты обычного человека, который своим скептицизмом и хладнокровием методично разрушал мир иллюзий поэта. «Он звал прекрасное мечтою, он вдохновенье презирал», – именно так описывает своего незваного гостя автор. Безусловно, этот образ является вымышленным и рожденным воображением поэта. Однако если проанализировать ранний этап творчества Пушкина, то становится ясно, что к 24 годам он уже достаточно разочаровался в окружающем его мире, где правят не любовь и справедливость, а деньги и власть.
К моменту написания стихотворения «Демон» Пушкин уже несколько лет провел в южной ссылке (Молдавия, где случайно был принят губернатором за проверяющего, ревизора…) и сумел осознать, что его мечтам о блестящем будущем вряд ли суждено сбыться. Чтобы добиться высокого положения в обществе, ему нужно отказаться от творчества, в котором поэт видел главный смысл своего существования. Что касается любви, то поэт в свои 24 года уже пережил несколько бурных романов и понял, что чувства, какими бы прекрасными и возвышенными он ни были, рано или поздно разбиваются о неприглядную реальность
Несмотря на дворянское происхождение и титул поэт не мог обеспечить своим избранницам достойную жизнь, поэтому даже не пытался просить руки у тех женщин, в которых влюблялся. И осознание собственного бессилия являлось одной из причин резких перепадов настроения поэта, которые впоследствии он объяснил появлением того самого демона, хладнокровного, расчетливого, который «на жизнь насмешливо глядел».
Однако надо отдать должное Пушкину, который все же сумел преодолеть свои внутренние разногласия и со временем научился относиться к жизни философски, не теряя при этом веры в любовь, свободу и равноправие между людьми. Но при этом поэт неоднократно отмечал, что его молодость все же была омрачена скептицизмом, который доставил поэту множество переживаний, изо дня в день выбивая почву из – под ног и заставляя отказываться от романтических иллюзий.
Примечательно, что после публикации этого стихотворения многие из окружения поэта узнали в образе коварного демона Александра Раевского, с которым поэт подружился во время южной ссылки. По воспоминаниям очевидцев, этот молодой человек был достаточно дерзким и язвительным, а окружающий мир воспринимал исключительно в мрачных тонах. Однако позже Пушкин опроверг предположение о том, что прототипом демона является Раевский. Поэт отметил, что вложил в свое стихотворение гораздо более глубинный смысл, суть которого сводится к тому, что любой человек в своей жизни сталкивается с подобными искушениями, и лишь от него самого зависит, сможет ли он сохранить душевную чистоту, пылкость сердца и остроту чувств, который жестокий мир постоянно проверяет на прочность.
В начале жизни школу помню я;
Этот стихотворный отрывок – «до сих пор остается одним из самых многозначных и загадочных среди творческого наследия Пушкина. Написанный приблизительно в октябре Болдинской осени 1830 года, он был впервые напечатан в посмертном издании 1841 г В. Жуковским, включившим его в число «Подражаний Данту». Сопоставляются первые строки стихотворения «В начале жизни школу помню я…» с началом «Ада» у Данте в «Божественной комедии: «Земную жизнь пройдя до середины, я очутился в сумрачном лесу…». При этом «дантовскому темному лесу, символизирующему состояние духовной темноты, греховности, заблуждений, соответствует у Пушкина «великолепному мраку чужого сада». В стихотворении «легко улавливаются строчки автобиографического характера».
Его незаконченность лишает нас возможности проникнуть в целостный замысел поэта. Стихотворение подчеркнуто иносказательно, и в нем отсутствуют какие бы то ни было собственные имена. Не названы ни действующие лица, ни место действия, ни даже имена «кумиров» в саду. Один из них, правда, благодаря парафразу «дельфийский идол», четко идентифицируется с Аполлоном, но другой – «женообразный, сладострастный, сомнительный и лживый идеал» – в некоторых случаях понимался то как Афродита, то даже как Дионис: