- Здравствуйте, господин Курд Ахмед! - услышал он вдруг знакомый голос и, подняв голову, увидел перед собой Фридуна.
Курд Ахмед сделал движение, чтобы обнять беглеца, но вовремя сдержался и только крепко пожал ему руку. Затем, пройдя с Фридуном в маленькую комнату конторы склада, щелкнул английским замком.
- Где вы застряли, дорогой мой? - взволнованно спросил он.
- Садитесь-ка и рассказывайте, что с вами было?
Фридун вкратце рассказал о своем путешествии в Тегеран, о своих мытарствах в поисках работы, о своем житье у Серхана.
- Я нашел себе нескольких верных товарищей, - добавил он и рассказал о Серхане, Фериде, о стрелочнике Рустаме, с которым познакомил его Серхан. Искренние и преданные люди. Я прихожу к мысли, что у нас очень много людей, жаждущих свободы, готовых до последней капли крови бороться за нее. Но нужна сила, которая бы спаяла мысли, желания, волю тысяч и тысяч людей.
Слушая Фридуна, Курд Ахмед светлел. Он рад был видеть в своем новом молодом друге беспокойного, ищущего человека, охваченного высокими стремлениями. А Фридуну казалось, что сказанного им недостаточно, что он сумел выразить лишь самую незначительную долю того, что осмыслил и продумал за это время.
Он искал еще более ярких слов, точных выражений.
- Нам необходимо иметь свою "духовную родину"! Надо создать политическую организацию! - наконец воскликнул он, устремив на Курд Ахмеда горячие глаза.
- А вы подумали о том, что ждет вас на этом пути? - негромко спросил Курд Ахмед. - Каторга, виселица!
- Знаю! - с еще большей горячностью ответил Фридун, уловив в вопросе Курд Ахмеда нотки сомнения. - Чтобы освободить других, надо же кому-нибудь пожертвовать собой.
Тут он вспомнил Павла Власова, Николая, и будто в ударах собственного пульса почувствовал горячую кровь горьковских героев, призывавших его к бесстрашной борьбе.
- За нами пойдут не только огромные народные массы, - заговорил он с жаром. - Пойдут не только серханы, мусы, рустамы и все, кто сегодня нуждается в куске черствого хлеба. С нами пойдет немало и сравнительно обеспеченных людей. Ведь современный строй не только не в силах наполнить желудки людей, но и насытить их душу, их разум, сознание... Духовный голод великое несчастье нашего общества.
Говоря это, Фридун думал о таких людях, как сертиб Селими.
- У вас светлая голова, Фридун! - выслушав горячую речь своего молодого друга, сказал Курд Ахмед и взял его за локоть. - Но теперь пойдем. Я думаю, вам пора сменить комнату: засиживаться на одном месте для вас не безопасно.
Выйдя на улицу, они взяли фаэтон. Курд Ахмед, как бы защищаясь от палящего полуденного солнца, велел поднять верх экипажа и сказал извозчику адрес.
Лошади, украшенные разноцветными кисточками и обвешанные колокольчиками, понеслись по улице, поднимая густую пыль.
- Ха-ха, хо-хо, фыс-фыс! - взмахивая кнутом, покрикивал извозчик то на лошадей, то на носильщиков, тащивших на спине громоздкую поклажу, то на аробщиков и дрогалей, что еле плелись за своими клячами или быками.
По дороге Фридун не без юмора рассказал Курд Ахмеду о своем первом квартирохозяине, который ежедневно по утрам ссорился и разводился с женой, а вечером снова мирился; о второй снятой им комнате, где молодые курильщики опиума звали его в свою компанию; наконец, о семье Серхана и даже о фарфоровой чаше матери Серхана с портретом Насреддин-шаха.
Услышав от Фридуна о братьях Сухейли, Курд Ахмед заметил:
- Скверные люди! Каждый вздох их пронизан ложью.
Фридун рассказал о двух счетных книгах, которые ему приходилось вести у своих хозяев, и попросил у Курд Ахмеда разъяснений.
- Это очень распространенный в торговом мире прием, - усмехнулся Курд Ахмед, дивясь неопытности Фридуна. - В официальной книге показывают уменьшенные доходы, чтобы избежать налогов. Надо будет подыскать вам более подходящее место, они вас могут запутать. Такие уж люди! Каждого своего служащего они стремятся сделать сообщником в незаконных сделках и махинациях... Откажетесь - вам житья не будет.
Фридун рассказал о встрече с сертибом Селими. Он передал Курд Ахмеду высказывания сертиба о населяющих Иран национальностях, о продажности представителей высшего света.
- Мне кажется, это честный и убежденный человек, - закончил Фридун свой рассказ.
- Знаю его! - сказал Курд Ахмед после некоторого раздумья. - Человек интересный. Безусловно честный, но несчастный: в силу низов не верит, а верхи ненавидят. Верит одному шаху, хотя тот очень подозрительно к нему относится. Врагов у сертиба много: хотя бы наш Хикмат Исфагани, да и большинство министров и придворных... Но наиболее опасный и сильный враг его - серхенг Сефаи, который, подкапывается под него терпеливо, медленно, но основательно.
- У них личная вражда?
- И личная и общественная. Сертиб человек честный, а серхенг лгун и лицемер. Сертиб любит свой народ, а серхенг готов ради карьеры поступиться чем угодно. К этому надо добавить, что оба любят дочь Хикмата Исфагани. Но Шамсия-ханум все свои надежды связывает с наследным принцем Шахпуром и одинаково равнодушна к ним обоим. Серхенг Сефаи не верит в серьезность намерений Шахпура и поэтому наиболее опасного соперника видит в сертибе Селими. Он не сомневается, что покинутая Шахпуром Шамсия-ханум из них двоих предпочтет сертиба.
Тем временем фаэтон остановился в переулке за проспектом Стамбули.
Курд Ахмед отпустил извозчика, пересек вместе с Фридуном небольшой, коридор и позвонил.
Дверь им открыла немолодая женщина, хозяйка квартиры. Курд Ахмед представил ей Фридуна.
- Будет вам сыном. А вы, я уверен, будете ему матерью!..
- Добро пожаловать! Готова к услугам!
Спустившийся со второго этажа среднего роста молодой мужчина с мускулатурой, выдававшей в нем человека тяжелого физического труда, прервал их разговор.
- Здравствуйте, сударь мой! Приятно видеть вас! - громко приветствовал он Курд Ахмеда.
Курд Ахмед пожал ему руку и обернулся к Фридуну.
- Знакомьтесь! Это Риза Гахрамани, железнодорожник. Будете жить вместе.
- Очень рад, - проговорил Фридун, протягивая руку. Гахрамани крепко сжал руку Фридуна в своей большой ладони.
- Добро пожаловать, дорогой друг! Прошу входить!
Они поднялись по лестнице и вошли в продолговатую комнату, которая всеми тремя окнами выходила на улицу. У крайних окон стояло по кровати, которые были накрыты красными клетчатыми покрывалами. Посреди комнаты стоял обеденный, а в углу письменный стол. На полу перед кроватями лежали небольшие коврики. Остальная часть земляного пола была обнажена, что придавало комнате убогий вид.
- Вот ваша постель! - сказал Гахрамани, указав Фридуну на одну из кроватей. - Чем богаты!.. - улыбнулся он.
Фридун обратил внимание на вдумчивые и добрые глаза своего соседа, глядевшие просто и открыто. Раз у человека такие глаза, с ним можно будет быстро сдружиться.
Когда Фридун сообщил, что он переезжает на другую квартиру, семья Серхана сильно огорчилась. Особенно была удручена этим Ферида. Она молчала, но в ее глазах светился упрек.
- Да вы не огорчайтесь! - проговорил Фридун, заметив, какое тягостное впечатление произвела его неожиданная новость. - Я до могилы не забуду вас. И где бы ни жил, буду всегда наведываться к вам.
Первой прервала молчание Ферида.
- Возьми хоть его новый адрес, - обратилась она к Серхану. - Иногда будешь навещать.
- Я буду жить в переулке за проспектом Стамбули с одним товарищем по имени Риза Гахрамани. Он тоже работает на железной дороге. Может быть, ты его знаешь, Серхан?
- Да что ты?! - радостно воскликнул Серхан. - Как не знать? Это ремонтный мастер. Несколько раз ремонтировал и мой паровоз. Замечательный парень!.. Откровенно говоря, если б не к нему, не отпустил бы тебя.
Когда Фридун, попрощавшись, собрался уходить, Ферида поднесла ему подарок.