- Чего молчишь, как скала? Говори! Послушаем! В Ардебиле крестьяне взбунтовались, а ты что предпринял? В городе открыто призывают население к восстанию, распространяют листовки, а ты что сделал? Думаешь, я о себе беспокоюсь? Ошибаешься! На худой конец поселюсь в какой-нибудь европейской столице и буду жить себе припеваючи. Я о вас пекусь, господа министры, серхенги, везиры! Ведь без меня здесь камня на камне не оставят!..
Воспользовавшись наступившей паузой, серхенг Сефаи прибегнул к испытанному средству - лести.
- Мы хорошо знаем, - начал он с подобострастной улыбкой на глуповато-благодушном лице, - что и наше счастье и счастье всего Ирана зависит от вашего величества и...
- Все это ты отнеси на могилу твоего родителя, купца Сефаи, - с раздражением прервал его Реза-шах. - Ты отвечай мне на вопрос: что ты сделал с ардебильскими бунтовщиками и что творится в городе?
Серхенг Сефаи, хорошо изучивший нрав кровавого повелителя, решил прибегнуть и на сей раз ко лжи. Опытный в этом искусстве, он придал своему голосу интонацию уверенности и твердости.
- Ваше величество, в Ардебиле задержано тридцать человек. Производится следствие. С точностью установлено, что бежавший преступник не кто иной, как перешедший к нам с Кавказа большевик. Он и был зачинщиком бунта ардебильских крестьян. Мы его разыскиваем. А в Тегеране задержан человек, который признался на следствии, что листовку написал лично он...
- Заставить арестованных мужиков под пыткой указать место скрывшегося! Конфисковать имущество поднявшего этот бунт крестьянина Мусы, а самого его выслать из Азербайджана!..
- Слушаюсь! - проговорил серхенг, хотя и ничего не понял из сказанного Реза-шахом, и почтительно склонил голову.
- "Слушаюсь, слушаюсь"! - передразнил Реза-шах серхенга. - А предатели развелись по всей стране. Хорошая, нечего сказать верность!
- Ваше величество, мы истребляем предателей без пощады. Мы обнаружили, что Гамид Гамиди в Тебризе враждебно настроен против престола. Здесь мы держим сертиба Селими под надзором.
При имени Селими Реза-шах насторожился
- Собери всех везиров, видных купцов и помещиков, - повернулся он к Хакимульмульку, - пусть почитают поданную мне докладную записку этого Селими и задумаются, сохранят ли они шапки на голове без меня?
- Слушаюсь, ваше величество!
- Этот господин обвиняет все правительство, сверху донизу, во взяточничестве, казнокрадстве и измене родине, - сказал Реза-шах, обращаясь к серхенгу. - Предлагает учредить на местах органы самоуправления и дать им право контроля над правительственными учреждениями. Требует земельной реформы. Не хватает только этих... "колхозов"... Это открытое предательство!
Почувствовав, что гнев шаха направлен теперь в другую сторону, Сефаи осмелел. Он охотно рассказал шаху о заговоре, который якобы готовил против его величества Гамид Гамиди в Тебризе, и об антигосударственных высказываниях и настроениях сертиба Селими.
- Истребить надо их всех! Выкорчевать! - вскричал шах и спросил после минутной паузы: - Сертиба Селими уже выгнали из министерства внутренних дел?
- Да, ваше величество! - торопливо ответил серхенг, к которому постепенно уже возвращался естественный цвет лица. - Воля вашего величества исполнена!
Реза-шах поднял тяжелую руку: этим движением он давал серхенгу разрешение выйти. Сефаи, склонившись всем телом, вышел, пятясь назад. Хакимульмульк продолжал стоять недвижно. Пощечина, пришедшаяся на долю министра финансов, все еще звучала в его ушах.
Вдруг шах впился глазами в его зрачки,
- Скажи мне, сколько раз в день ты мечтаешь стать шахом? Говори правду!..
- Ваше величество, я ваш преданный раб! - выдавил из себя Хакимульмульк, которому все труднее становилось дышать.
- Преданный раб!.. Скажи мне, скольким властителям был ты преданным рабом за последние сорок лет? Ну!.. Молчишь? Значит, ты считаешь меня ослом! Но ничего! Даже будучи ослом, а расправлюсь со всеми вами!
На губах шаха появилась усмешка. Слово "осел" вновь напомнило ему двустишие.
- Как это сказано у поэта?
Хакимульмульк, знавший дворцовую жизнь и внутренний мир повелителей еще лучше, чем серхенг Сефаи, понял, что гроза миновала. Наступил момент, когда можно было спокойно говорить с падишахом. Повелитель излил весь свой гнев и успокоился.
И везир решил использовать этот благоприятный момент, чтобы сообщить Реза-шаху то, что мучило его последние дни.
- Ваше величество! - торжественно начал Хакимульмульк. - Полагая себя преданнейшим и вернейшим рабом украшения вселенной, оплота могущества и расцвета иранской земли, светлейшего Реза-шаха Пехлеви, не зная за собой не только сколько-нибудь больших грехов, но и мелких проступков перед благословенным нашим повелителем, я осмеливаюсь повергнуть к стопам вашего величества некоторые соображения, связанные с будущим славной династии Пехлеви...
Хакимульмульк, собравшись с духом, рассказал об отношениях, установившихся между Шахпуром и Шамсией-ханум, намекнув на далеко идущие политические расчеты, таящиеся в этой любовной интриге. Не забыл он упомянуть и о том, что в придворных кругах эта история рассматривается как тактический ход искусного в политиканстве господина Хикмата Исфагани, умеющего заранее предвидеть то, что должно случиться через десяток лет.
Реза-шах встал и прошелся, заложив руки за спину. Потом он остановился перед своим везиром.
Неожиданная мысль пришла ему в голову. Он подумал о двоякой выгоде брака сертиба Селими с дочерью Хикмата Исфагани. Во-первых, сертиб Селими попал бы под надзор преданного монархии Хикмата Исфагани; во-вторых, наследник престола был бы избавлен от Шамсии.
- Как ты думаешь, везир, насчет сертиба Селими? Он окончательно пропащий человек или Хикмату Исфагани удалось бы наставить его на верный путь?
Везир сразу сообразил, почему Реза-шах интересуется сертибом Селими.
- Ваша мысль прекрасна, ваше величество, но в данный момент сертиб Селими едва ли согласится на брак с Шамсией-ханум.
- Почему? - с удивлением посмотрел Реза-шах на везира. - Разве в свое время он не добивался этого брака?
- Простите, ваше величество, за смелость, - уже окрепшим голосом сказал Хакимульмульк, - теперь Шамсия-ханум не та, что была когда-то...
Реза-шах понял намек везира и прикрикнул на него:
- Тем более! Надо как можно скорее покончить с браком Шамсии и сертиба Селими!
- Слушаюсь, ваше величество!
Реза-шах стал расспрашивать о прочих делах. Везир раскрыл папку и достал из нее небольшую книжку.
- Ваше величество, - начал он, - в городе распространяют вот эту книжонку - "Работы, хлеба и свободы!" Это сплошная крамола и ересь.
Реза-шах гневно вырвал книжку из рук везира, посмотрел первую страницу и вернул обратно.
- Читай! - приказал он.
Хакимульмулька охватил ужас, но ему ничего не оставалось, как повиноваться, и он тихо начал:
- "Мы обращаемся к вам, о бедный трудящийся народ Ирана, о несчастные люди, что с первых дней жизни до конца ее мечтают о куске хлеба!.. Наша цель - открыть вам глаза, рассказать вам о страданиях, которые готовит вам кровавый режим, построенный на произволе деспота Пехлеви..."
В этом месте Реза-шах выхватил книжку у везира и швырнул ее ему в лицо.
- Ты должен был принести мне не эту книжонку, а приказ о казни ее авторов! Кто ее писал? - заревел шах.
- Ваше величество, тут несомненно замешаны русские. Советское посольство...
Реза-шах не дал ему договорить.
- Я знаю, что замешаны русские, но я тебя спрашиваю, кто ее писал? Уж не ты ли?
От этих неожиданных слов у везира пересохло в горле, и он уже почувствовал намыленную петлю на шее.
- Ваше величество, - начал он, - составлен подробный список всех, кто посещает русское посольство. Однако для их ареста пока нет никаких оснований.
Реза-шах снова прервал его: