В одну из таких ночей министр двора его величества Хакимульмульк разъезжал в машине по городу, раздумывая о беседе, которая через полчаса должна была состояться у него с падишахом. Он старался привести в порядок свои мысли, облечь их в убедительную форму. Министр не замечал ни мерцающих звезд, ни таинственной тишины, нарушаемой лишь отдаленным звоном колокольцев каравана.
Ночь казалась ему тягостной и грозной.
Перед этой встречей с Реза-шахом, о которой он сам же просил, Хакимульмульк чувствовал почему-то необъяснимый страх и неуверенность. Порой у него мелькало опасение, что встреча может расстроиться, и временами он желал, чтобы именно так и случилось.
Но теперь уже поздно. Согласие получено. Оставалось лишь одно: откинув всякий страх, доложить его величеству обо всем, что он думал.
Поднявшись к себе, он еще раз пробежал глазами столбцы газеты "Седа" и подчеркнул нужные строки синим карандашом.
Повелитель принял его гораздо любезнее, чем обычно, и даже разрешил сесть.
Приняв все это за доброе предзнаменование, Хакимульмульк решил, что наконец улучил благоприятный момент, чтобы изложить повелителю все, что нужно.
- Господин везир! - начал Реза-шах. - Для нас начинается трудная пора. Советы и англичане думают начать действовать раньше, чем мы могли ожидать. Это в значительной степени осложняет наше положение, но нам нет пути к отступлению.
Вдруг шах вскочил и ударил кулаком по столу.
- Ах, если бы можно было задержать эти события до вступления немцев в Москву!.. - воскликнул он и нервно прошелся по кабинету. - Меня не беспокоит, везир, то, что англичане могут ввести войска в Иран. И при них престол останется на месте. Сохранится порядок, сохранятся законы, сохранюсь я, сохранишься ты. Но русские!.. Там, где проходят русские, поднимается пожарище, и от его пламени не спасется ни один помещик, ни один купец. Все эти керимханы, сколько бы мы их ни вешали, возьмут в руки проклятые красные знамена. Нет, нет!.. Нужна война и если сегодня мы будем побеждены в этой войне, то придет день, когда германские войска, повергнув Россию, придут к нам и помогут нам снова вернуться к власти. Как ты находишь, везир? Говори!
- Ваше величество, вы рассуждаете вполне правильно, - склонив голову, ответил Хакимульмульк.
Реза-шах сел в кресло и продолжал:
- Требование союзников должно быть отклонено - таково наше твердое решение. Страна переходит на военное положение. Внутри страны все бунтари должны быть уничтожены.
Хакимульмульк поднялся и отвесил глубокий поклон. Он понял, что настал подходящий момент для откровенного разговора.
- Вы совершенно правы, ваше величество, - сказал он и доложил шаху новые сведения о Хикмате Исфагани, полученные от серхенга Сефаи.
Реза-шах гневно прошелся по комнате и, когда везир, окончив речь, застыл в низком поклоне, бросил на него исподлобья испытующий взгляд. Будь в этот момент Хикмат Исфагани здесь, шах собственными руками задушил бы его.
- Этой же ночью заточить предателя в тюрьму!
- Слушаюсь, ваше величество!
- Все они в одной шайке! В шайке заговорщиков и убийц! Нет сомнения, что с ними заодно и сертиб Селими. Очень может быть, что он их организатор. Конечно, это он! Своими словами он прожег мне сердце. Но прежде чем бросить его в Гасри-Каджар, вызови его ко мне, я хочу еще раз поговорить с ним. Вызови его ко мне!
- Слушаюсь, ваше величество!
- Теперь можешь идти! - с нетерпением бросил Реза-шах. Хакимульмульк поднялся, отвесил поклон, но задержался.
Шах почувствовал, что везир хочет сказать еще что-то.
- Говори, что у тебя еще? - с раздражением приказал он. Хакимульмульк поежился и достал из кармана мундира газету "Седа".
- Извольте, ваше величество! Это газета Хикмата Исфагани. В передовой статье подвергается критике тактика немцев. Цель тут одна: возбудить недоверие к немцам, которые в эти тяжелые для нас дни являются единственными и искренними нашими союзниками... "Седа" намерена посеять рознь между нами...
Реза-шах пробежал глазами подчеркнутые синим карандашом строки из статьи и отшвырнул газету.
- Хикмат Исфагани собственную фамилию подписывать не умеет. Он не мог написать такую статью. Кто редактор газеты?
- Некий Софи Иранперест, ваше величество.
- Вызвать завтра ко мне!
Хакимульмульк снова поклонился и собрался уже удалиться, но движение руки Реза-шаха остановило его.
Старый везир уловил, что на лице шаха от недавнего гнева не осталось и следа. Но тут же везир вспомнил слова Низами: "Оскаленные зубы тигра не означают улыбки".
- Какие вихри и бури пролетели над этим троном, везир! Сколько исторических легенд и преданий посвящено тем, кто управлял страной торжественно сказал шах.
Но в голосе его звучали нотки бесстрастного дервиша, со стороны наблюдающего за превратностями жизни.
Что могло вызвать этот внезапный пафос? Быть может, это была растерянность хищника, который почувствовал смертельную опасность?
Подчиняясь инстинкту ловкого царедворца, Хакимульмульк стал поддакивать.
- Вы правы, ваше величество. На скрижалях истории сохранилось немало преданий и о расцвете верховной власти и о ее оскудении. Эти предания составляют целую цепь взлетов и падений, величия и развала...
- А черные страницы владычества династии Каджаров заключают эту цель картиной самого низкого падения, - заметил шах.
- Так точно, ваше величество! Период владычества Каджаров стал символом дряхлости и немощи Ирана. Лишь род Пехлеви предотвратил окончательный закат иранского солнца.
- Я считаю, что наивысшей вершиной славы и могущества Ирана является период царствования Ануширвана Справедливого, - задумчиво сказал шах.
- Вы правы, ваше величество! - подтвердил везир. - Ануширван Справедливый был мудрый повелитель.
- А ты видишь какую-нибудь разницу между мной и Ануширваном Справедливым, везир?
Этот неожиданный вопрос поставил везира в тупик. Растерявшийся Хакимульмульк не знал, что ответить, но медлить было нельзя.
- Ваше величество, меньше различия между небом и землей! - поспешно выпалил он первые пришедшие в голову слова и продолжал: - То развитие и прогресс, которых достиг Иран при вашем величестве, никогда не имели места в прошлом. Во времена Ануширвана Справедливого надо было потратить целый месяц чтобы добраться из Мазандерана в Исфаган; тогда не было иных средств передвижения, кроме верблюдов и ослов. А при вашем величестве изобретены такие средства, что за три дня можно изъездить всю страну из конца вконец. При Ануширване Справедливом не было самолетов. У вашего величества они имеются. Тогда не было электричества, не было паровых машин, теперь они есть; автомобилей не было, при вас - есть, почты и телеграфа не было, в ваше время есть... Как можно сравнивать времена Ануширвана Справедливого с вашей благословенной эпохой, ваше величество?
Резким движением Реза-шах вскочил с места и указал Хакимульмульку на дверь.
- Ты забыл главное, что у Ануширвана Справедливого был такой мудрый везир, как Бузери Джумерх, и у него не было нужды в таких ослах, как ты. Убирайся вон! - крикнул вдруг шах.
Хикимульмульк впоследствии не мог припомнить, как он выскочил из кабинета.
Выйдя от Реза-шаха, Хакимульмульк от всего сердца проклял и Ануширвана Справедливого и всех прочих шахов, когда-либо восседавших на иранском престоле.
"Дело оборачивалось для меня неплохо, но тут помешал этот проклятый Ануширван. Теперь так того и жди, шах еще и меня включит в компанию сертиба Селими. Я сам собственными руками погасил свой светильник!" - терзался он.
Эти мысли всю ночь мучили его, не давая спать. Как ужаленный змеей, метался он в постели. И все же, подобно азартному игроку, решил продолжать игру.
Наутро он вызвал к себе Софи Иранпереста и в назначенное время повел его к шаху.
Софи Иранперест, которому впервые выпала честь предстать перед его величеством, склонившись перед шахом застыл, словно завороженный.