— Похоже на то, что они имеют серьезные намерения положить конец войне. Во всяком случае, мне так показалось. Но, думаю, у Стаччио есть некоторые сомнения на этот счет.
— Джо Стаччио, капо северной территории Нью-Йорка?
— Он самый. Он возглавляет делегацию, прибывшую для мирных переговоров, но боится, что другие капо на финише обскачут его. Ты же хорошо знаешь ситуацию: они никогда не доверяют друг другу.
— Да. Но какую роль в этом деле отвели тебе?
Таррин улыбнулся.
— Они еще не забыли, что ты был одним из моих людей. Поэтому у них возникла мысль, что я мог бы установить с тобой контакт. Кстати, ты знаешь, что сейчас я руковожу питтсфилдской организацией?
Болан хмыкнул.
— Мои поздравления! Это лакомый кусочек. Девками ты больше не занимаешься, а?
Таррин негромко рассмеялся и сделал рукой неопределенный жест.
— Чуть-чуть, да и то время от времени, — произнес он. — Даже если бы я хотел забыть их, мне не дадут отойти от этого бизнеса. Между прочим, мне дали новое прозвище, ты еще не слышал?
— Нет.
— Теперь меня зовут Лео «Котик».
— Тебе вполне подходит, — с легкой иронией заметил Болан.
— Скажешь тоже, — кисло ответил Таррин. — Ладно, лучше расскажи, как ты поживаешь. Только не о блицкриге, который ты здесь устроил.
— Я уже собирался вернуться в Штаты, — серьезно начал Болан, — но вдруг со стороны старой доброй Англии потянуло паленым, и прежде чем оставить Старый Свет, я решил взглянуть, что там происходит.
— А заодно сунуть кое-кому гранату под дверь.
— Возможно…
— Послушай, неплохо бы тебе немного поутихнуть. Английская полиция непробиваема. Ты помнишь Гарольда Броньолу?
— Это тот парень из Департамента Юстиции?
— Точно. Так вот, этот Броньола — лицо весьма влиятельное в администрации. Он никому не позволяет наступать себе на пятки, даже правоохранительным комитетам Сената. Он попробовал было замолвить за тебя словечко перед местной полицией. Бесполезно, приятель. Ему без всяких церемоний посоветовали проваливать к чертовой матери.
— А какое отношение к этому имеет Броньола?
— Ты прекрасно знаешь, как он к тебе относится. Он считает, что ты можешь оказать государству неоценимую услугу, это же мнение разделяет немало других высокопоставленных чиновников. Но он — представитель федеральных властей. Он мало что может сделать на местном уровне, особенно тогда, когда речь идет о твоих выходках. Броньола уже не один месяц пытается пробить брешь в отношениях с английскими коллегами и установить хоть какое-то взаимопонимание. Безрезультатно, полный провал. Я тоже ничего не могу сделать. Ведь, по идее, то, что здесь происходит, меня не касается, верно? А раз так, то, по мнению Броньолы, моя поездка подвернулась очень кстати: нам впервые удалось так близко подобраться к лондонскому филиалу Организации.
— Ты не почувствовал запаха?
— Какого запаха? — удивился Таррин.
— Такой, знаешь ли, легкий аромат гнили? Мне сказали, что если дело всплывет на поверхность, то здесь рухнут сами устои государства.
— Коррупция?
— Хуже. В глазах общественного мнения это станет новым делом «Профюмо», только раз в десять более тяжелым по последствиям.
— Черт!
— Может быть, именно поэтому Скотланд-Ярд не идет ни на какие компромиссы. Они, вероятно, кое-что пронюхали и теперь боятся, как бы дело не получило широкую огласку.
— Нет, не думаю, — поразмыслив, серьезно ответил Таррин. — Ребята из их уголовного розыска очень тщеславны. Им невыносима сама мысль, что весь этот бордель прихлопнешь ты, а не они.
— Ладно, оставим эту тему, — предложил Болан. — Чем я могу тебе помочь?
Таррин вытащил из кармана маленький блокнот, чирканул номер телефона и, вырвав страницу, протянул ее Болану.
— Позвони мне сегодня, если сможешь. Договоримся о встрече.
— Хорошо. А куда поехали все машины?
— В аэропорт. Прилетает Арни Кастильоне во главе целой армии охотников за премиями. Самолет прибывает в шесть часов утра. Стаччио настоял, чтобы мы прилетели раньше и попытались установить с тобой контакт. Но этой ночью здесь никого не было, и народ бесцельно слонялся из угла в угол.
— Ты сказал, что вы хотели прилететь раньше. Раньше чего, Лео?
Таррин усмехнулся.
— Раньше, чем начнется великое наступление, старик. Сначала мы, то есть мирная делегация, вступаем с тобой в переговоры. Арни приказано не вмешиваться в наши дела.
— Но относительно него у тебя есть какие-то сомнения?
— Таково общее впечатление. Тем не менее, нужно попробовать. Если хочешь знать, за Стаччио стоит авторитет большого совета, это уже дает определенные гарантии.
— Кастильоне тоже член «Коммиссионе».
— Верно, но ты же знаешь, сержант, что старик тебя на дух не переносит.
— Ничего, старые воины тоже умирают.
— Конечно, можно рассматривать проблему и с этой позиции, — согласился Таррин. — Я, к сожалению, не знаю всех деталей… Стаччио ревниво хранит свой план в тайне. Меня уполномочили найти тебя и договориться о встрече, вот и все. Может быть, имеет смысл выслушать его предложения. Возможно, проблема разрешится приемлемым для тебя образом.
— А кто тебе сказал, что я ищу какое-то решение?
По губам Таррина скользнула легкая усмешка.
— Да ладно, сержант, уж не собираешься ли ты воевать всю жизнь?
— Попробую, — ответил Болан, возвращая улыбку Таррину.
— Ну, это твое дело. Не мне давать тебе советы. Скажи лучше, чем я могу помочь?
— Мне нужна кое-какая информация.
— Если я в курсе. Спрашивай.
— Мне нужно, чтобы ты установил личность одного старика по имени Эдвин Чарльз. Возраст: лет семьдесят — семьдесят пять. Кажется, во время войны он был большой шишкой в службе связи с американской разведкой. Может, ты что-нибудь разузнаешь. Он умер этой ночью.
— Друг или враг?
— Надеюсь, ты скажешь мне это.
— Хорошо, я переговорю с Броньолой.
— Заодно наведи справки о майоре Мервине Стоуне. «Майор» — почетное звание, раньше он служил в армии, ныне в отставке. Кроме имени, я не знаю о нем ничего, но он как-то связан с покойным Чарльзом.
— Это важно?
— Несомненно. От этого зависит моя жизнь.
— Тогда я постараюсь все сделать побыстрее.
Таррин медленно перешел на другую сторону улицы, запер ворота и пошел к дому, насвистывая какую-то популярную мелодию. Болан проследил, как он вошел в дом, затем шагнул в густую черную тень и растворился в ней.
«Хороший полицейский», — подумал он. Этому полицейскому Мак желал долгих лет жизни. Но его шансы прожить их были столь же скромными, как и у самого Болана.
Глава 14
Когда Болан добрался до Расселл-сквера, уже начало светать. В некоторых окнах «Куинз Хауз» горел свет. Светилось и окно квартиры Энн Франклин. Из осторожности Болан тщательно осмотрел близлежащую территорию и только потом вошел в дом с черного хода. Дверь в кухню он открыл ключом, который Энн вручила ему вчера ночью.
Девушка терпеливо ждала его. Сидя на стуле прямо перед входной дверью, она держала в руках карабин «уэзерби», ствол которого едва не уткнулся Маку в живот. От тихонько прикрыл дверь.
— Вижу, что вы меня не забыли.
— Я не забыла вас, — холодно ответила она.
— Зачем вы взяли мой карабин?
— Я защищаюсь.
— От меня?
— От вас, — она кивнула головой.
Болан попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.
— Вы мне позволите закурить?
— Если вы просите разрешения сунуть руку за борт пиджака, то нет.
Такой поворот событий нравился Болану все меньше и меньше.
— Послушайте, я устал и не в форме. У меня нет настроения играть в ваши игры. Кое-кто говорит, что у солдат ноги не болят. Это ложь. Со вчерашнего вечера я еще ни разу не присел, и мои ноги горят огнем. Что случилось?
— Благодарение Богу, ваши ноги меня не интересуют.
— Хорошо, пусть будет хуже моим ногам. Но подумайте про плечи. Особенно про то, в которое при отдаче постоянно бьет приклад автомата. Когда вы нажимаете на пусковой крючок, оружие вроде этого карабина, который вы, кстати, так неумело держите, наносит сильнейший удар, словно взбешенный бык. Мне доводилось видеть людей, которые покидали тир с переломом ключицы.