Наутро партизана передали гестаповцам.
С той ночи крепко задумался Стефан: против кого он сражается? Во имя чего рискует жизнью? Нельзя ли уйти от войны? Но как вырваться из-под ее безжалостного жернова? Прострелить себе руку или ногу? Но «самострелов» карали жестоко. Убежать? Ходили слухи, что в лесах Трансильванских Альп и Молдавских Карпат существуют целые отряды из беглецов с фронта, и жандармы боятся соваться туда. Но далеки родные горы… А на дорогах заградительные отряды, патрули военной жандармерии, полицейские посты. Беглых солдат ловили, клеймили, выжигая им букву «Д» на обеих ладонях, что означало «дезертир», и отправляли обратно на фронт.
Когда начались бои под Одессой, Стефан стал серьезно размышлять: как бы, пока жив, сдаться в плен? Он решил перебежать ночью, когда затихнет бой. Но унтер был в постоянном страхе, что его солдаты разбегутся, и не спал, следя за ними. Ночью перебежать не удалось.
Наутро солдат погнали в новую атаку: уже пятый день наступали на железнодорожный разъезд с двумя белыми домиками и не могли продвинуться ни на шаг.
Советская артиллерия открыла заградительный огонь. Впереди, заслоняя небо, черной стеной колыхался дым, летели вверх комья земли.
Солдаты мешкали выходить из окопов. Не спешил и Стефан. Пинок унтера заставил его подняться и выкарабкаться за бруствер.
Снаряды рвались в самой гуще наступающих. Один за другим солдаты поворачивали обратно. Повернул и Стефан. Но из-за только что оставленных ими окопов застучал немецкий пулемет: он стрелял по бегущим. Стефан слышал, как орал унтер: «Куда, свиньи! Стой! Все равно вам конец!..» Солдаты заметались. На ходу отшвырнув винтовку, Стефан побежал к русским окопам.
— Сырбу! Стой! Застрелю! — услышал он рев унтера, по помчался еще быстрее. Бежал, поднимая руки, — пусть русские поймут, что он сдается… И вдруг ощутил тупой удар сразу в спину и в руку.
Очнулся от ночной прохлады. Шевельнулся, и все тело пронизала острая, темнящая сознание боль. Левая рука не слушалась. Осмотрелся: кругом в примятой траве темнели недвижные тела. Вскоре услышал чьи-то шаги. Русские? Однажды он видел, как унтер пристрелил тяжело раненного советского солдата. А что, если и русские поступают так? Но ведь отец уверял, что они добрые люди…
Идущие к нему разговаривали по-румынски. Это были санитары. Его положили на носилки и понесли.
Стефана доставили в лазарет. У него оказались перебитыми кость и сухожилия правой руки, под лопаткой — пуля.
Пулю хотели извлечь. «Не надо!» — взмолился Стефан. Врач согласился: «Режь не режь, а солдат все равно уже к службе не годен». Подумал: «Солдат попросту испугался операции». Но не она страшила Стефана. Ведь пуля — немецкая. Вытащат и догадаются, почему он ранен. А за дезертирство в боевой обстановке — смерть. Может быть, унтер уже донес на него? Плохо, если он знает, что Стефан Сырбу в лазарете… Пуля мешает дышать. Но придется терпеть. Главное — скорее бы выписали, отпустили домой…
Однажды в палату явился какой-то генерал, окруженный свитой. Остановившись в проходе, он, величественно указывая пальцем на ряды коек, воскликнул, обращаясь к сопровождавшим его:
— Вот они, верные солдаты короля! Великая Румыния не забудет их заслуг! Эти герои брали Одессу!
Генерал важно шествовал между койками. Проходя мимо Стефана, бросил взгляд на него и вдруг остановился. Стефан похолодел: неужели генерал знает, что солдат Сырбу хотел перебежать? «Имя?» — спросил генерал. Стефан ответил, едва шевеля дрожащими губами. Генерал сделал знак стоявшему рядом с ним адъютанту. Тот раскрыл блокнот, записал имя и фамилию Стефана. «Ну, кончено… сейчас прикажет арестовать…» Стефан в страхе зажмурился. Вдруг почувствовал — на его грудь что-то положили. Открыл глаза: генерал и свита удалялись. Пошарил пальцами по груди, и они ухватили что-то круглое, похожее на монету. Это оказалась небольшая бронзовая медаль на полосатой ленточке. На ней было что-то написано по-немецки. Растерянно глядел Стефан на свою, непонятно за что полученную награду. После того как знатные посетители ушли, санитар объяснил ему, что немецкое командование прислало несколько медалей для румынских солдат, отличившихся под Одессой. Вот генерал и явился сегодня в лазарет. В каждой палате он раздавал без особого разбора по две-три медали.
Так совершенно неожиданно для себя Стефан попал в герои.
Выписавшись из лазарета и получив свидетельство об инвалидности, поехал домой. Чем дальше удалялся от фронта, тем больше внимания привлекала его награда. Расспрашивали: за какие подвиги получил он отличие? Приходилось говорить что-нибудь правдоподобное. Сосед по купе — тучный, но юркий господин, ехавший по каким-то коммерческим делам из Ясс в Бухарест, пришел в восторг, узнав, что попутчик получил медаль, да еще какую — немецкую! — за взятие Одессы. На одной из станций восторженный коммерсант притащил бутылку цуйки[19] и начал угощать Стефана.