Мы шли по галерее между Четвёртой и Пятой башнями, хрустя костями местных. Действительно, видимо экскурсионные группы, много детских костяков и совсем немного взрослых. Даже здесь на стенах висят картины, стоят на столиках вазы и лежат на столах-подиумах какие-то инструменты и предметы, выложенные под стеклом. Всё это сопровождается табличками с нечитаемыми текстами.
Я оставил при себе Карлика, Жало и Танка. В проводники выделили Санту, который с распухшим красным носом действительно стал немного походить на известного рождественского деда.
Все башни соединялись прямыми крытыми переходами. Здесь были высокие окна из двойных стеклопакетов, специально обработанные, чтобы снаружи нельзя было ничего просматривать даже при включенных лампах. Совершенно точно, что стёкла не просматривались, потому что мы сейчас любовались стоящими вплотную шеренгой кадавров слева. Они крутили головами, иногда смотрели как будто прямо на нас, но вели себя довольно тихо. Большинство стояли в спящем режиме, опустив головы и закрыв глаза, некоторые лежали или сидели на земле.
Справа в окна был виден сад с прогулочными дорожками, небольшими деревьями, каналами с мостиками, а за садом высилась центральная Нулевая Башня.
Я её раньше особо рассмотреть не мог и изучал внимательно.
Обычная восьмиугольная двухэтажная башня из белого кирпича, стены красиво и самобытно исписаны письменами. Остроконечная крыша тёмно-зелёного цвета мимикрировала с окружающими деревьями в парке. Как ни странно, центральная башня была обособленна от остального здания, ко входу в храм по саду шли дорожки, выложенные бело-зелёной плиткой. С внешней стороны у земли стены украшены цветными фресками фигур людей в увеличенных пропорциях. Даже издалека фигуры выглядели как живые.
Они были выше раза в полтора реальных размеров и смотрели на тебя свысока: строго, с грустью, с болью, с яростью.
Врач в белом рваном халате. Лицо измождено, скулы обтянуты кожей, под глазами мешки. На плечах как будто тяжесть всей Вселенной. В руках пробирка с синей жидкостью и шприц.
Военный в противогазе с огнемётом в руках и громоздким ранцем на спине. Художник мастерски изобразил небрежными штрихами из маленьких цветных камушков, как он устал, едва стоит на ногах, держит оружие из последних сил. Штаны опалены огнём, в прорехах видна багровая кожа. Ботинки оплавлены.
Полуобнажённый мужик с фигурой бога в рваной тунике. В руке обломок посоха, на груди видны кровоточащие царапины, драться дальше он готов голыми руками, взгляд твёрдый и решительный.
Распятый чумной доктор. Его прибили к кресту гвоздями, у основания разложили хворост и он занимается огнём и дымом. Видно, что доктор ещё жив, он борется, пытается освободиться, изгибается всем телом и что-то кричит через маску.
Страшный храм. Страшная история в этом мире, которая видимо закономерно закончилась всеобщим вымиранием. Если бы цивилизация уцелела, выжившие обязательно навестили этот город и похоронили умерших бедолаг.
Глава 22
Башни. Часть 2
*** Прана: 192 209 (+ 1 592)
*** Время выполнения Директивы: осталось 72 часа.
*** Куб Призыва. Текущий статус: 24 352. Текущий часовой расход: 3 281.
Вот ведь! До появления Куба, у меня было 196000, а сейчас даже с учётом, что вытащил из накопителя тысяч пять праны суммарно, я это значение так и не догнал. Прибыль есть, рабы положили больше сотни летунов, но перетягивать себе не успеваю. Порциями сверх пятиста единиц тянуть стремаюсь. И так потряхивает прилично. Постоянный допинг надо держать в каких-то рамках, раз у меня и из-за этого, в том числе проблемы.
— У тебя патроны остались?
— Четыре штуки, — мрачно сказал Санта.
— А чем ещё дерёшься?
— Ножами.
Я хмыкнул, достал из инвентаря среднее копьё.
— Нож против этих волков-прыгунов как-то слабовато. Одолжить на время? На всякий случай.