Гарун скакал навстречу восходящему солнцу для того, чтобы принести свободу другу. Он верил, что перевернул очередную страницу истории, но при этом казался еще печальнее, чем обычно.
Глава 22
Лето, 1011 год от основания Империи Ильказара
ОКО УРАГАНА
Под защитой Нерожденного для Кавелина началось чуть ли не буколическое существование. Простые люди встретили эти изменения с радостью.
Однако при дворе все ощущали то напряжение, которое обычно возникает в неподвижной атмосфере, перед тем как разразиться пока еще невидимому урагану. Покой становился подозрительным.
Обстановку внешнего благополучия не смог даже нарушить отказ Алтеи пропустить через свою территорию отряд Ориона. Рагнарсон без всякого шума сумел договориться о транзите через Анстокан и Рудерин и при этом попросил караваны, направляющиеся на Запад, следовать за Орионом. Он знал, что торговые дома Алтеи зависели от торговли с Востоком не меньше Кавелина. Новые правители Алтеи тут же утратили значительную долю своей заносчивости.
Быстро распространившиеся слухи о том, что Гарун оставил армию на своего сына, также никого не взволновали. Рагнарсон просто не поверил, считая это лишь новым маневром, направленным на то, чтобы ввести в заблуждение Аль-Ремиш.
Совет почти ничего не предпринимал для того, чтобы найти нового короля. Единственный приемлемый для Совета кандидат – младший брат Фианм четырнадцатилетний Лиан Меликар Сардиги от подобной чести откатался. При этом принц и его папаша выразили свой отказ в весьма грубой форме, когда перед ними предстала делегация из Кавелина. Они заявили, что если и появятся в Кавелине, то только для того, чтобы поклониться могиле Фианы.
Рагнарсон ежедневно совершал паломничество на кладбище. Довольно часто в сопровождении Рагнара и Гундара. Он просил молодых людей собирать по пути полевые цветы. Браги оставался у могилы Эланы до наступления темноты. И часто, слишком часто он занимался тем, что считал надгробные камни. Элана. Ингер. Сорен. Рольф. И еще двое детей, умерших вскоре после рождения, до того как им успели дать имена. Он распорядился, чтобы их перезахоронили здесь.
Иногда он относил несколько цветков к Королевскому Мавзолею, к простому со стеклянной крышкой гробу Фианы. Вартлоккур своим искусством вернул королеве былую красоту, и казалось, что она вот-вот проснется… На её губах даже сохранилась почти незаметная, но хорошо известная Браги улыбка, Фиана выглядела умиротворенной и счастливой.
Иногда он навещал и могилу Туррана. Когда-то они были врагами, печально думал Браги, затем стали союзниками. Он считал его чуть ли не своим братом.
В жизни бывают весьма странные зигзаги.
Однако Браги не осуждал никого, кроме самого себя.
Дни шли за днями, превращались в недели, недели – в месяцы. Рагнарсон все больше и больше времени проводил в своих мрачных паломничествах. Все больше и больше его обязанностей переходило к Пратаксису, Гжердраму, Хаакену и Арингу. Рагнар начал беспокоиться. Он преклонялся перед матерью и любил, хотя немного и побаивался, отца. Юноша, понимая, что столь длительное оплакивание умерших может являться симптомом душевного нездоровья, отправился к Хаакену.
Но у того не оказалось никаких предложений. Черный Клык был по-прежнему одержим идеей возвращения всей семьи в Тролледингию. Политических причин для изгнания не оставалось. Претендент отрекся от престола, получив под ребра удар кинжалом, и к власти вернулся Старый Правящий Дом, Герои сопротивления получали заслуженные награды. Земли возвращались их бывшим владельцам.
Браги никогда не думал о том, чтобы вернуться, ни тогда, когда пришли первые вести о восстановлении Старого Дома, ни сейчас.
Конечно, наступит день, когда он вернется домой. У него в Тролледингии остались кое-какие семейные обязательства. Но его обязательства здесь, в Кавелине, неизмеримо важнее.
Кроме того, Браги здесь пока не добился ни одной из поставленных целей.
В это время и вернулся Майкл Требилкок.
В конце концов Майклу удалось отыскать Хаакена в военном министерстве. До этого он много часов вместе с Пратаксисом ждал Рагнарсона, но тот так и не появился.
Хаакен внимательно выслушал, и на его лице появилась зловещая ухмылка, обнажив черный зуб, из-за которого он получил свое прозвище.
– Мы, парень, только этого и ждали, – заявил Черный Клык, опоясываясь мечом. – Даал! – позвал он своего адъютанта.
– Сэр?
– Это война. Распространи новость. Но без особого шума. Понимаешь? Начинается мобилизация.
– Война с кем, сэр?
– Ты не поверишь, если я тебе и скажу. Принимайся за дело. Пойдем, парень, – обратился он к Требилкоку. – Мы его сыщем.
Дантис оставался рядом с приятелем весь день. Теперь же он сказал:
– Майкл, пожалуй, будет лучше, если я повидаюсь с папашей.
– Поступай как знаешь. Вообще-то старик мог подождать и еще денек, не так ли? Если ты хочешь познакомиться с маршалом…
– Маршал, маршал… Да он мне по хрену. Боюсь, что у папки от беспокойства уже и крыша съехала.
– Валяй!
Когда Арал ушел, Хаакен сказал:
– Мне этот парень по душе. Он видит мир в нужной перспективе.
Мысль свою он развивать не стал, да и вообще молчал весь путь до кладбища. Черный Клык говоруном не был.
– Путешествие здорово изменило его, – ответил Требилкок.
Они обнаружили Рагнара, Гундара и заливающегося слезами Браги рядом с могилой Эланы. Здесь находились и неизменные полевые цветы. Хаакен подошел неслышно, но мальчишки заметили. Рагнар поймал его взгляд и пожал плечами с безнадежным видом.
Хаакен уселся рядом с молочным братом и сидел молча, пока тот его не заметил.
– Что теперь, Хаакен? – спросил Рагнарсон, бросив камешек в старинный надгробный обелиск. – Опять какие-нибудь бюрократические закорюки?
– Нет. На сей раз дело действительно важное.
– А знаешь, ведь они получили то, к чему мы все стремимся.
– Хм. Кто?
– Все эти люди. Под землей они обрели мир.
– Забавно.
– Забавно?! Проклятие! Если я говорю…
– Отец!
– В чем дело, мальчик?
– Ты ведешь себя как последний осел.
Юноша ни за что не осмелился бы произнести эти слова, не будь здесь Хаакена, который всегда принимал его сторону.
Рагнарсон начал подниматься, но Черный Клык потянул его за руку и усадил на землю.
Браги был крупным мужчиной. Шесть футов пять дюймов роста и двести двадцать пять фунтов мышц. Годы, проведенные во дворце, не сделали его слабее.
Однако Хаакен был еще крупнее. И сильнее. И гораздо упрямее.
– Мальчишка прав, – заявил он. – Сядь-ка и послушай.
Требилкок сел рядом. Он сморщил нос и начал рассказ, всячески демонстрируя, что к своим приключениям относится совершенно равнодушно.
Рагнарсон оставался безразличным, несмотря на то, что Майкл сорвал покровы с давно занимавшей его тайны.
– Почему вы их не выкрали? – спросил Хаакен, который первый раз услышал рассказ во всех деталях.
– Они разлучили её с Этрианом, и она захотели остаться. Кроме того, там был человек в черной мантии и золотой маске… Если бы он подозревал, что мы там, то нашел бы нас через минуту. Скорее всего еще до того, как мы вышли бы из дворца.
На лице Рагнарсона промелькнула искра интереса, когда Майкл, упомянул о золотой маске, но он тут же снова впал в безразличие.
– Такого большого города я никогда не видел. По сравнению с ним Хэлин-Деймиель кажется небольшим поселком. Да, я чуть было не забыл. Она велела передать вам вот это. Вообще-то я должен был отдать эту вещь Вартлоккуру, но его нет поблизости. Возможно, опасно ждать, когда он меня сам найдет. – С этими словами он вручил Рагнарсону шкатулку эбенового дерева.
Браги взял ларец и мрачно произнес:
– Он принадлежал Элане…
Сказав это, Рагнарсон принялся вертеть шкатулку, пытаясь найти замок.
И вдруг крышка резко откинулась…
Рубин внутри ларчика оказался живым. Он горел огнем. Пламя придало их лицами красный демонический цвет.