Чуть к востоку от Майсака его нагнал курьер с вестями от Валътера.
– Хаакен, ты только послушай. Этот парнишка – сын Гаруна – вторгся в Хаммад-аль-Накир. – Браги подобного совершенно не ждал. – Двадцать пять тысяч человек, как сообщает Вальтер, идут шестью колоннами. Направление движения – Аль-Ремиш.
А он, Рагнарсон, полагал, что движение с уходом Гаруна рухнет.
За этим Мегелином будет нужен глаз да глаз.
– Ну и что? – спросил Хаакен, – это повлияет на нас?
– Да никак. Если, конечно, не подумают, что мы закрыли Савернейк, чтобы оградить тылы мальчишки.
– Возможно.
О его дружбе с бин Юсифом было известно всем.
– Надеюсь, что у Мегелина получится, – заметил Хаакен. – В противном случае Эль Мюрид использует это как предлог для войны с нами.
– Может быть, мне стоит повернуть назад?
– Продолжай, – вмешался Вартлоккур. – Даже если Мегелин и потерпит поражение, он все равно потреплет Эль Мюрида, и тот ничего не сможет сделать. Прежде чем он восстановит силы, холодный разум возобладает.
– Надо сказать, что меня беспокоит численность войск парня, – сказал Рагнарсон Хаакену. – Даже не подозревал, что Гарун способен повести за собой столько людей. – Обратившись к Визигодреду, он спросил: – Не мог бы Марко время от времени туда летать, чтобы мы были в курсе?
– Еще чего! – запротестовал Марко. – Заставляете меня скакать, как одноногую шлюху, когда в порт входит флот. Кто я, по-вашему? Мне иногда тоже хочется соснуть. Вы, ребята, видимо, полагаете, что если я в два раза меньше вас ростом, то на меня можно взвалить в два раза больше работы?
– Марко… – предостерегающе бросил Визигодред. Карлик мгновенно заткнулся.
– Пропустишь несколько визитов к своим подружкам.
– Но, хозяин, что они будут делать? Девочки же без меня пропадут!
Хаакен поднял глаза, а Рагнарсон прошептал:
– Он не врет. Я видел его в деле. – Громко же он произнес: – Значит, двигаемся дальше. Рагнар, попытаемся догнать Ярла.
Аринг командовал авангардом и шел на один дневной переход впереди их. Он пропускал через свои ряды направляющиеся на запад караваны и следил за тем, чтобы ни один из них не мог повернуть назад.
В самом же проходе Савернейк происходило настоящее столпотворение. Это был разгар сезона караванной торговли. В некоторых частях долины караваны выстроились в хвост друг другу, а караванщики бормотали непристойные проклятия в адрес тех, кто их задерживает. Рагнарсон замечал то, что другие могли бы и не увидеть. У Ярла то там, то здесь возникали осложнения. Браги не стеснялся задавать вопросы, и возвращающиеся домой кавелинцы охотно на них отвечали. Противник на Востоке пока ничего не подозревал.
Проехав день вместе с Арингом, Рагнарсон, прихватив с собой Пратаксиса, Рагнара, Требилкока и Дантиса, поскакал дальше – туда, где продвигались дозоры и разведчики. Через некоторое время он обогнал и их.
Браги понимал всю степень риска, но чувствовал себя на подъеме. Он снова на войне. Все политические заботы остались в сотнях миль позади, а здесь регент мог позволить своей бороде дичать, как той будет угодно. Браги смело повел своих друзей в Гог-Алан, где он и Рагнар целый день бродили средь руин, а вечером учинили настоящий погром в тавернах и борделях.
Здесь циркулировали слухи о беспорядках в Кавелине. Не страдающие избытком храбрости торговцы откладывали выход караванов до тех пор, пока не узнают точно, что происходит.
Не доходя двадцати миль до города, армия Кавелина свернула на север и двинулась по боковой долине. Долина лежала в стороне от обычных караванных путей. Специальные. заградительные отряды останавливали и сгоняли в одно место те караваны, которым удалось заметить войско Рагнарсона.
Теперь Браги повел свою армию более кучно, позволяя легкой кавалерии отрываться от основных сил не более чем на несколько миль. Марко следил за степными кочевниками. Войско ускорило марш и сворачивало каждый раз, когда в поле зрения Марко появлялись кочевые племена. Марко иногда возвращался назад, для того чтобы отпугнуть кочевников от оставленного армией следа.
Когда армия, совершая ежедневно сорокамильные переходы, оказалась в ста милях к востоку от Шемирхана, Сила вновь начала действовать. Чародеи собрались, чтобы этим воспользоваться, но Сила вновь исчезла, прежде чем они успели что-либо предпринять.
Магия вновь стала действовать во второй половине следующего дня, но вскоре её действие сошло на нет.
Рагнарсон подозревал, что за этим стоит маленький человечек на крылатом коне. Во время долгих конных переходов в одиночестве он пытался придумать способ отловить его и узнать, что у него на уме. Если верить легендам, это было абсолютно невозможно, а те, кто пытался поймать старика, потом горько сожалели об этом.
Приблизившись к землям, тяготеющим к Некремносу, армия свернула на юг. Браги вместе с Вартлоккуром, Рагнаром, Пратаксисом, Требилкоком и Дантисом отправился в город. Он приказал Хаакену вести армию к Рее, оставаясь между Некремносом и Аргоном в узкой зоне, не принадлежащей ни одному из этих городов.
В этой полосе жили люди, но Рагнарсон надеялся, что Марко и заградительные конные отряды никому не позволят добраться до Аргона.
Он не собирался отсутствовать долго, но посетить старого знакомца, некремносского чародея по имени Ариститорн, следовало.
Правда, Браги не был уверен, жив ли старый маг. Чародеи ничего не сообщали о смерти Ариститорна, хотя тот, казалось, завершал свой жизненный путь еще в то время, когда Браги помог ему получить долг чести от короля Итаскии Нортона.
Некремнос за двадцать с лишним лет не претерпел никаких изменений. Вартлоккур же сказал, что город ничуть не изменился со времени его последнего визита туда несколько столетий назад. Старые здания ветшали, и на их месте возводились новые. Но упрямые обитатели города отказывались что-либо заимствовать у иностранцев. Поэтому новые дома являлись точными копиями снесенных.
Ариститорн владел небольшим поместьем за чертой города. В сердце владений красовался миниатюрный замок. Из него непрерывно доносились ужасные вопли и стоны.
– Он обожает всякую театральность, – пояснил Браги, обращаясь к Вартлоккуру, который с Ариститорном знаком не был.
Дверь в жилище мага была высокой и тяжелой. На ней висел дверной молоток гигантских размеров. При ударе раздавался глухой, низкий, гудящий звук, за которым тут же следовал другой звук, смахивающий на стон великана, подвергаемого ужасным пыткам.
– И это человек, который женился на принцессе? – спросил Рагнар. – Тот, которого ты…
– Тс-с, – остановил его отец. – Забудь все, что тебе о нем рассказывали. Он стар и отошел от дел, но он по-прежнему чародей. И вдобавок вздорный.
Дверь открылась, и голос, который мог принадлежать истязаемому гиганту, прогудел:
– Входите.
– Старик здесь кое-что все-таки изменил, – заметил Рагнарсон.
Они оказались в длинном мраморном зале, где ничего не было – только несколько десятков рыцарских доспехов, расставленных между колонн. Даже шепот отражался здесь громим эхом, перекликаясь с хихиканьем фонтана в центре зала. Вартлоккур остановился слева от Рагнарсона. Требилкок и Дантис встали с обеих сторон чуть позади. Они осматривали стены, положив руки на эфесы мечей. Пратаксис и Рагнар окапались в центре этого круга бойцов. Дворец внушал страх.
– Прекрати клоунаду и доставь сюда свою старую задницу! – рявкнул Браги. – Это заставит его появиться, – прошептал он. – Он обожает пугать людей. Готов спорить, что сейчас он пообещает превратить нас в жаб.
Рагнарсон оказался прав, но были названы не жабы, а тритоны. Миновали десятилетия, но Ариститорн совсем не изменился, если не считать того, что чародей еще более углубил все присущие ему качества. Он стал еще древнее и еще вздорнее. Рагнарсона старик не узнал и признал его лишь после того, как Браги в третий раз принялся объяснять, кто он такой. Чародею гость явно пришелся не по душе.