Прижавшись к мужу, женщина, уткнувшись головой в его грудь, постепенно затихла, перестав всхлипывать, слушая ласковые слова, произносимые с нежностью ее любимым человеком. Дождавшись паузы, она вставила потихоньку не навязчиво.
— Как расстаться? Ты не переживай, я придумаю что ни будь. Лучше мне еще ласковых слов наговори. Мы ведь женщины, такие наивные существа, свято верим во все сказанное тем, кто живет в нашей душе.
Выйдя из спальни, Настя столкнулась с Татьяной, вылезшей из ванной после расслабленного валяния в горячей воде. Та, едва глянула на свою подругу, сразу насторожилась.
— Кобыла полосатая, ты что задумала?
— Ну с чего ты так решила? Вечно на меня всех собак вешают словно без меня ничего ни где не происходит. Нашла злодейку. У меня между прочем, душа добрая, вот. Ладно, некогда мне, можешь продолжать свой разврат. Вот ведь бесстыжая баба, одна мысль в голове. Все-все, ушла, не сверкай глазами.
Закончила разговор Настя, скрываясь за дверью их жилого отсека.
Войдя в свой кабинет где ее ждал Седой, женщина почувствовала, как ее накрывает отходняк. Все тело затрясло крупной дрожью, а в ногах появилась непривычная ватность. Она едва добралась до своего кожаного кресла, преодолевая накрывшее ее состояние, показав Седому что ей необходимо выпить. Мужчина, изумленно глядя на ее непривычное состояние, налил полный стакан водки и осторожно что бы не расплескать протянул его Насте. Она, вцепившись намертво в граненую емкость, поднесла его ко рту глухо звякая о его край зубами. После выпитого, женщина, немного помолчав, наконец проговорила.
— Ты смотри Седой, живая. Думала удавит и разговаривать не станет.
Подтвердила сказанное Настя, выставляя на показ шею с начавшимся наливаться малиновым кровоподтеком. Затем, выудила из лежащей стопки бумаг на столешнице одну, она спросила немного растерянно.
— Слушай Седой, а как писать то документ на выдачу тебе всей заныканной на складе взрывчатки?
— Значит в натуре, Академик тебе добро нарисовал на думку нашу. Ништяк пахан, все на верного разрулим. Зуб даю. А как маляву хозяйскую рисовать так я в натуре, не секу.
Настя, еще опрокинув в себя еще пол стакана для снятия стресса, смотря на Седого помутневшими глазами, высказалась.
— Ну так, а куда он денется, против слез то женских. Это еще я только одна ревела на крайняк можно и Таньку было попросить не отказала бы думаю, помогла бы. Седой, запомни накрепко вы мужики сильные и непреклонные пока мы слабыми не стали. Вся сила наша в слабости. Вот только бойтесь, что бы мы сильными не стали, тогда вам хана, юбки с сережками напялите. Ладно, я хрен знает, как эти бумажки писать зови сюда кладовщика.
Закончила свое философствование Настя, заплетающимся от выпитого языком переводя свой начавший мутнеть взгляд на резкий стук в дверь ее кабинета.
Вошедшая капрал Илонна, растрепанная и красная от гнева, остановившись в шаге от стола, раздув ноздри, проговорила.
— Я конечно солдат и воинская дисциплина для меня превыше всего. Но ваш приказ бить меня форменным ремнем по ягодицам мне непонятен. Нет, я понимаю, что все мы теперь варвары, туземцы местной цивилизации, но зачем все негативное перенимать от темных культур.
Настя, задумчиво сморщив носик, неспешным движением оголила шею, на показ бушующей в своем негодовании капралу.
— Повезло тебе Илоннка, всего то по заднице ремнем получила за свои фортели. Мне, вот видишь, чуть кадык муж не вырвал, за то, что против слово, посмела сказать. Привыкай, у нас так, чувства от всей души и без краю.
Ошарашенная Илонна, забыв про свой гнев с осторожным изумлением смотрела на недвусмысленный багровый отпечаток кисти на шее Насти.
— Но как такое возможно, госпожа генерал? Это же противозаконно. Любой фонд защиты прав женщин за такое преступление против личности, добьется тюремного заключения и крупного денежного штрафа в пользу пострадавшей.
Не выдержавший этой тирады Седой, просипел возмущенно.
— Слышь, тётенька, ты камеры не перепутала. В натуре у нас тут свои понятия. Ваши заднеприводные не канают.
— Да не ругайся ты на нее. Не видишь, первый раз мордочкой в жизнь ткнулась. Ладно-ладно не лицом, задницей, но с чего-то надо начинать. Ребятёнок она еще, вот и кричит, права качая по незнанию. Илонн ты водку пить будешь?
Проговорила Настя, смотря на все больше растерявшуюся бывшую жительницу другого мира. Наконец так и не определившись как себя вести, женщина, неуверенно сказала, показывая пальцами меру.
— Чуть-чуть, с вашего разрешения госпожа генерал.
Едва они опрокинули в себя свои порции спиртного как раздался новый стук в дверь кабинета. Вошедшая Виктория, с порога потянув в себя носом, явно улавливая запах спиртного, недовольно глянув на Седого, произнесла.
— Ну кто бы сомневался, по делам ему срочно надо. Не сидится дома. Как же заботы, одно у тебя на уме, водка да…
Женщина, угрожающе покосилась на сидевшую на одной ягодице капрала Илонну, но напрашивающееся продолжение не договорила.
— А вы что пьете то?
На вопрос Виктории, Настя, порядком захмелевшая, пододвинула к ней двухлитровую бутылку водки. Взяв за горлышко прозрачную тару, женщина попыталась прочитать замысловатую этикетку на боковине. Явно не разобрав надписи, она констатировала.
— Импортная беленькая. Ну что сидите и мне наливайте, раз уж все одно пришла.
После выпитого, она зло уставилась сперва на Илонну, но потом переведя взгляд на притихшего Седого, грозно произнесла.
— А с тобой я потом дома поговорю, работничек по ночам.
Затем уже для Насти.
— Вы из вашего этого, последнего рейда раненных по нормальному не могли принести. Все через задницу, я этого, как его, новенького, вспомнила, Волка, еле собрала. Насть, ну хоть ты поспособствуй, а. А то людей таскают как мешки с картошкой.
В открывшуюся дверь кабинета, после осторожного стука заглянула Татьяна. А Седой, уловив момент, пользуясь случаем выскользнул наружу, исчезая из поля зрения женщин.
— Ты что не дома?
Спросила ее Настя, по инерции доставая из шкафа еще один стакан.
— Ну так уснул после твоей истерики. Вот, пошла за тобой кобылой полосатой приглядеть. А вы празднуете или с горя?
Проговорила Татьяна, располагаясь на стуле у стола командира передовой базы внешнего экспедиционного корпуса и принимая от нее не пустой стакан.
Проверявшего посты Сержанта, двинувшегося на непонятный шум возле клеток с зараженными на тренировочной площадке, внезапно остановили Чех с Седым, вынырнувшие из темноты.
— Сержант, ты это, погоди туда ходить. Там женщины наши немного шумят, забухали чо то. Ты брат подумай, лучше не надо сейчас им попадаться.
— В натуре, у них сейчас чердак может изо всякой лажи сорвать. Так бомбанет что под шконку как таракана загонят.
Подключился к объяснению товарища, Седой. Но похоже только еще сильнее озадачил Сержанта своим комментарием происходящего.
— Я правильно вас понял, там генерал мастер Настя и еще женщины с базы, и они пьяные?
Грустно улыбнувшись при этом сверкнув своими фиксами, Седой, проговорил разочарованно.
— Вот в натуре, вроде такие же как мы человеки, а разницы, между пьяные женщины и бухие не понимаете. Если нет тяма, то вперед фраерок, иди к ним они тебя научат раз и навсегда тему просекать, мля.
Сержант все одно не понял разницы, между пьяной и бухой женщиной, но глядя на Седого с Чехом решил послушать совета бывалых мужчин. Поинтересовавшись на всякий случай.
— Извините за бестактность, но зачем тогда вы тайно следите за ними?
На этот вопрос, Чех с Седым на пару уставились на внешника вытаращенными от удивления глазами. Как, можно не понимать элементарного.
— Вот в натуре, тяжело с вами нашими не нашими. Смотрим мы по тихой что бы никто женщин наших не обидел. Дошло?