Генерал с хрустом разломил карандаш, который достал из кармана вместе с пачкой папирос.
Тут где-то высоко-высоко как бы застучали молоточки… Все задрали головы вверх. Свободная смена, похватав снятое обмундирование, рванула на командный пункт аэродрома. Раненный летчик объяснил кивнувшему ему головой Сталину:
— Это не наши. Наши ниже ходят. На двух-трёх километрах. Две дежурные четвёрки по кругу вокруг аэродрома на скорости. Если кто спикирует на аэродром, то они на выходе поймают… А там выше… охотники бьются. Американцы прилетают «пострелять куропаток на взлёт-посадке», а наши с «Аллеи МИГов» прилетают охотников пострелять. Если против МИГов их «Сейбры», то чаще вничью расходятся. А если другие их истребители прилетают, то наши им вваливают по полной. «Большие» днём не летают. Им как устроили «чёрный четверг» так и всё. Не хотят больше по десятку громадин терять…
А бой тем временем спустился ниже. Четвёрка одних точек спугнула патрульную четверку. Начался стрёкот пулемётов перемежаемый бабаханьем авиапушек. Не поймёшь, кто задымил и свалился вниз подняв в воздух огненный факел.
— Это «Сэйбр» упал… О, а вот и его обидчика подожгли, — не отрывая глаз от неба, говорит раненный лётчик.
Задымивший МИГ, удирал от преследования, но после виража как бы застыл, потеряв скорость и тут в него врезался преследователь-американец. Самолёты отскочили друг от друга, как шары в бильярде и кувыркаясь понеслись к земле. От одного отделилась точка и раскрылся парашют, сносимый ветром в нашу сторону.
Бежим к складывающемся на землю куполу. Раненный лётчик кричит:
— Серафим, ты как?
Пилот, погасив купол, отстёгивается и отвечает, вытирая пот со лба:
— Нормально. Загорелся. Только хотел катапульту включить… Скорость великовата. Выпустил тормозные щитки и тут в меня этот влетел. Я еле успел катапультироваться…
— А тот не успел, — информирует приземлившегося раненный, — Теперь на тебя двух запишут. У тебя с ними сколько? Восемь? Глядишь и к Герою представят…
Тут появляется армейский джип с комполка. Капитан Серафим Субботин докладывает командиру о проведённом воздушном бое. А комполка, заметив подошедшего генерала, начинает свой доклад… Армия. Всё по Уставу.
Васечка насмотрелся на свою Пятую Принцессу и протянул мне снимок.
На ней тоже «мугунхва». Цветок королевской власти. Настя говорила, что сестрёнка поумнее многих придворных выросла. Настоящая Королева Мин. Отдаю Ваську фотку и подхожу к освободившемуся банному тазику. Стягиваю с себя форму, бросаю в таз и протягиваю здоровой рукой дружбану. Тот, посмотрев на мою перевязанную руку, кивает и принимается за стирку…
А я сажусь за газеты, что привёз товарищ генерал. Пресса не совсем свежая, но всё равно:
— Вашингтон. Представитель Белого Дома сообщил журналистам, что Конгресс США во избежание больших потерь среди американских солдат, уполномочил генерала Макартура применять любые средства для наведения порядка в Корее. Американский народ, по опросам, поддерживает это решение.
— Вашингтон. Президент США внёс предложение о смене кандидатуры ещё не утверждённого Конгрессом в вице-президенты генерала Макартура. Новый кандидат — заместитель председателя Демократической партии сенатор Линдон Джонсон.
— Пхеньян. Перед отлётом на переговоры в Дели министр иностранных дел КНДР Пак Хон Ён сделал заявление: «Корейский народ не забудет сделку США с Японией в 1905 году, согласно которой наша страна потеряла независимость. По приказу американского ставленника Ли Сын Мана за последние годы без суда и следствия были убиты десятки тысяч корейских патриотов. Наш народ не забудет!»
— Пхеньян. Под Сеулом обнаружено захоронение нескольких десятков расстрелянных заключённых. Сидевшие в сеульских тюрьмах коммунисты были расстреляны по приказу Ли Сын Мана при бегстве от Народной армии. Преступники-палачи должны быть сурово наказаны! Тела героев-патриотов торжественно перезахоронены на центральном кладбище Сеула с воинскими почестями.
— Пхеньян. Посол СССР в КНДР т. Штыков в преддверии визита высокой советской делегации передал документы на передачу КНДР двух зданий в Пхеньяне принадлежащих СССР.
Далее идут сообщения из многих городов мира о демонстрациях и митингах против войны, за запрет атомной бомбы. И стихотворение поэта Льва Ошанина: