Выбрать главу

Про нашу сборную пишут, что тренер и парни поклялись вернуться с победой. Такие вот ожидания у советских болельщиков. Ни больше, ни меньше. А ведь мы бы могли и не поехать, так как после приглашения принять участие в отборе — мы отказались от участия. Тогда многие отказались. Кто-то из-за слабого финансирования как Турция, кто-то из-за запрета играть босиком, как Индия…

Затем была мутная перепечатка стадиона Маракана вместимостью почти двести тысяч человек. Фото бразильских лидеров Адемира и Зизиньо в бело-белой форме сборной. Затем фото нашей сборной. Почти спартаковские цвета не видны на чёрно-белом снимке. Как я помнил, красные футболки и гетры с белыми трусами. Радиорепортажи с игр нашей сборной проведут Вадим Синявский и Николай Озеров.

— Дяденька, продайте газету, — просит паренёк с жалостливым подвыванием, — Папка в киоск за «Спортом» послал, а мне не хватило… Ремня даст…

Отдаю газету в руки повеселевшего школьника и иду в родную общагу…

В комнате веселие в самом разгаре. После колобковской песни добивают остатки красного.

Оп-па. А Маша что тут делает? Я её не приглашал.

Потом «Курящая», «Некурящая» и Маша по очереди меряют тяжёлые колобковские бутсы, а Васечка пиликает на губах футбольный марш.

Васечка достаёт мой мешок с вратарской формой и снова начинаются примерки. Шлем, свитер, доспехи и даже трусы. Тут Маша находит в моём рюкзаке металлическую ракушку на ремешках. Это для защиты паха от удара шайбой.

— Это для чего? — спрашивает любопытная Плэнглин.

— Это на нос, — просвещает её невозмутимый Амосов, — Примерь.

Когда Колобок упал со стула и начал биться в конвульсиях до Маши дошло, что это не на нос…

Пока пили чай, моя пишущая подруга кисло косилась на мешок с формой до тех пор, пока я его не убрал под кровать.

— А сейчас зарисовка про смешное имя, — объявляет вошедший в раж Васечка.

Я когда-то этот номер для Насти показал. Сосед слова в тетрадь переписал и на двоих с Серым выучил, чтобы девушек развлекать. Хохотали даже отъявленные Несмеяны, а потом всё по плану шуры-муры, изделие номер два. Вот и сейчас Васечка ведущий, Амосов поддерживает… Примерно так…https://youtu.be/QxMMZIBJ-2U?t=1

Когда все досмеялись, началось рассредоточение по комнатам. Я Маше покачал головой, мол «не хочу». Она взяла плащ и предложила:

— Тогда проводи до остановки.

До остановки это можно. У нас в общаге лифта нет…

Подруга рассказывает мне, что её рассказы зарубили в Главлите. Типа «не надо про загнивающий Запад, напишите про нашу милицию, раскрывающую преступления под руководством нашей партии».

— Нужно валить отсюда, — в запале произносит Маша, — Мне тут печататься не дадут… А я не хочу валить. В Нью-Йорке я в двенадцать лет из дома убежала. Прибилась к местной банде. Меня там все пользовали кто куда. Удивляюсь, как не убили и не заразили… Вернулась домой. Там развод. Все как психи орут… Тут учительница молодая пригласила к себе пожить. Пожила. Вылизывала её по пять раз в день. Она меня тоже. Вроде ничего так. Но, в школе узнали. Её уволили. Меня кисколизкой (было матерное слово) прозвали. Ведь я для них — советская, русская. Не чмо типа негритянки, но где-то рядом… В Союз с мамой приехали. Чудом получили комнату в коммуналке. Отец вместо алиментов вещи присылал: чулки там на продажу, дамское бельё. Мама познакомилась на этой почве с тётей из Совнархоза. Устроилась туда на работу. Вышла замуж за пришедшего с фронта полковника. А я отучилась в школе, поступила в институт. Пробовала с парнями, но как-то всё не так. С девушками лучше, но они боятся. Это же пятно на всю жизнь… А тут вдруг ты… Где я такого понятливого и ласкового встречу?

Вспоминаю плётку и меня передёргивает. Тут вдруг осеняет. Аркаша Вайнер. Её примерно возраста. Тоже МГУ, только юридический факультет. Тоже творческий человек с закидонами. Два сапога — пара. Он — из Марьиной Рощи. Не испугается. Пишу из блокнота адрес Аркадия.

— Вот он тебя выслушает и поможет. И с писательством и, возможно, с остальным, — смотрю на девушку.

Она кивает, поняв про остальное.

— Мне кажется у вас получится дуэтом не только книжки сочинять, — говорю я на прощание, увидев её трамвай.