— Ну, насчёт завалят шедеврами, это ты, брат, перегнул, — ломая сушку, констатирует Шелепин, — У нас со стимулированием на первое полугодие полный швах… Все сусеки пустые. А люди творчества они, как правило, меркантильные… Есть, конечно, среди молодых поэтов комсомольцы… Но, масштаб не тот.
А у меня значит и масштаб и на халяву…
— Я попробую, но не обещаю… Слышал, Вы на Политбюро ярко выступили, — говорю я, меняя тему.
Комсомольцы переглядываются. Шелепин строго зыркает на Соню принёсшую бумаги на подпись. Та, резко развернувшись, семенит к двери.
— Ты пойми, — начинает «просто Саша», — Я против Никиты Сергеевича ничего не имею… Но, товарищи попросили… Зарвался он… Понимаешь? Из московской прокуратуры дело против мингрельских работников начал… А товарищ Берия… Ну, ты понимаешь… На Политбюро решили послать товарища Хрущёва в ЦК Туркменской ССР на перековку… Вторым секретарём. Так товарищи Маленков, Берия и Булганин решили. Они сейчас за Сталина… пока он болеет.
Поняв, что сболтнул лишнего, молодой член Политбюро добавляет:
— Только это между нами… Лады?
«Лады», молча киваем с Семичастным.
Проходя мимо телефонной станции, завернул узнать, как там дела в Горьком. Пока ждал вызова, позвонил «сомневающемуся» Кесареву в общежитие и пригласил на завтрашний матч с грузинами. У служебного входа за полчаса до начала передам ему билет на хорошее место. Заодно и попытаюсь уговорить на переезд в Горький. Таких габаритных защитников лучше иметь в своей команде…
Маслов, телефонно хрипя, сообщил, что новички провалили первый тайм вильнюсскому «Спартаку» 1:4. Пришлось посадить забившего «старичка» Федотова, и вышедший Иванов сам забил, два раза дал голевые «старичку» Вареле. Ещё один у нас забил реактивный Емышев. Итог: 5:5. Зрители в восторге. Столько за матч на этом стадионе ещё не забивали…
После разговора с «Дедом» сижу в сквере, закрыв глаза, и с тревогой думаю о завихрениях в политике… Читал перед смертью в АиФ, что у американцев примерно в это время появился план разрушения СССР без военного вмешательства. На это дело были брошены колоссальные объёмы цветной бумаги выпускаемой под видом мировой валюты. Планировалась игра вдолгую: тридцать-пятьдесят лет. Главное в плане — дискредитация идей коммунизма. В ход должно было идти всё… Искажение мировой истории в книгах, статьях, учебниках… Раз, и меч победы над фашизмом куётся в США (вот цифры), раз, и решающие битвы не под Москвой и Сталинградом, а на Тихом океане и в Африке…
Нужно было убедить советских людей, что идея коммунизма — дерьмо. Не важно как. Лучше обсмеять в анекдотах между популярными песнями на «Радио Свобода». Сто человек не проймёт — одного проймёт… Уже хорошо. Вот так по одному зёрнышку и склюём коммунистическое поле. Нужно биться за молодёжь, за детей которые только пойдут в школу. За таких как Вовка с Наташкой… А противникам, их нужно оторвать от большевиков. Чем? Да много чем… Фильмами, песнями, пластинками, батниками, джинсами, кроссовками, жвачкой, сигаретами… Всё это нужно через шустрых, предприимчивых людей валить на СССР, не давая опомниться. Коммунисты с их стремлением строить заводы и танки совсем упускают потребительскую черту большинства людей. Когда американские товары вытеснят из голов советских детей коммунистические идеалы — Советскому Союзу будет поздно пить «Боржоми»… И конфликт коммунистических «отцов» с либеральными «детьми» не оставляет сомнений в том, чья идеология победит…
Захожу к себе на этаж и Даша тянет меня смотреть, как Васечка фотографирует Сахаровых. Наташку нарядили в перешитое коричневое платье с белым фартуком. Вовку одели в ежедневную школьную форму солдатского типа (только почищенную и отглаженную). Поправив на старшем фуражку и ремень, Даша дала команду Колобку начинать съёмку. Вот так вот теперь проходят вечера… Ни тебе песен, ни тебе танцев… Как-то тихо, по-семейному…
14 мая 1950 года.
На трибунах московского стадиона «Динамо» и яблоку негде упасть. Снова, как и на предыдущем матче сборной — аншлаг. У предстадионных репродукторов кучкуются сотни людей в надежде испытать эйфорию от удачной игры сборной. Мы с Колобком и взятые с нами Инга и Вовка Сахаров сидим на «козырной» Северной трибуне. С соседнего ряда мне кивнула Рита Лифанова. С мужем, наверное, пришла. Проходя наверх, с нами поздоровались Артмане и Апсолон. Вия ревниво оглядела Ингу, но, не заметив никаких поползновений в мою сторону, лучезарно улыбнулась.