18
Настя была очень романтичной особой. Она много читала, отлично рисовала (всё больше корабли и драконов с крыльями птиц) и считала саму себя совершенно не приспособленной для реальной жизни. Она была из тех девушек, которые больше любят музеи нежели кино или кафе.
И как-то мы с ней пошли в её любимый музей. Он располагался на корабле, который уже лет сорок не выходил в рейсы, а до этого сделал много выходов в качестве научно-исследовательского судна. Собственно, корабль этот был частью комплекса более крупного морского музея, но билеты можно было купить и конкретно на него. Настя сказала мне, что в остальных частях этого музейного комплекса ничего интересного больше нет. Так это или не так, не знаю, но в тот день мы пошли только на этот корабль, который назывался «Витязь».
Часа три мы потратили на этот музей. Облазили всё вдоль и поперёк. Для людей, интересующихся подобной тематикой, там, без сомнения, было много интересного. Настя, по крайней мере, смотрела во все глаза, хотя неоднократно тут бывала раньше.
Потом мы немножко посидели на лавочке возле музея. Погода стояла отличная, люди гуляли, а мы держались за руки. Я пристально смотрел на неё и улыбался.
– Чего такое? – спросила она.
– Блин, – говорю, – какая же ты всё-таки красивая.
Она отвернулась, но руку не убрала.
– Ну вот опять краснею, – говорит и другой рукой перекинула копну волос, чтобы закрыть лицо, – не смущай меня.
– А мне нравится тебя смущать.
– Я заметила!
Ей надо было уже идти домой и мы пошли пешком по короткой дороге. С моей стороны это было садизмом чистой воды, потому что Настя была на шпильках. Она храбрилась до последнего, но когда мы подходили к нашему любимому парку, не выдержала и сдалась:
– Я устала идти, – сказала она с интонацией капризной маленькой девочки, – давай уже придём.
Это тоже был один из её приёмчиков – эти плаксивые интонации, эти алогичные фразы типа «давай уже придём», но это было частью её самой, и мне нравилось это в ней. Я любил это.
Как и её саму.
19
Работа в этом проклятом супермаркете всё больше и больше напрягала меня. Дело было даже не в том, что это была муторная и тяжёлая работа, а в том, что зарплата была 7000 рублей. Даже для 2009 года это было очень мало.
Да и в конце концов, я был молод, безответственен, у меня была девушка, а на дворе было лето. И мне хотелось гулять с этой девушкой.
Вот что стало последней каплей.
Иногда Настя с родителями на выходные уезжала далеко за город, к бабушке и дедушке. И как-то раз она мне сказала, что на ближайшие выходные планируется поездка. Сказала она это мне в среду, а мои смены выпадали на четверг и пятницу, потом мы бы не увиделись субботу и воскресенье из-за её отъезда, а в понедельник-вторник я опять допоздна работал. И я возопил к небесам: «Это что же, мы с тобой целую неделю не увидимся?». А небеса мне ответили: «Ну ничего, это же всего неделя».
На следующий день я уволился с работы.
Эх, где же вы, те времена, где же ты, тот я, который мог из-за девушки спонтанно уволиться с работы? Жив ли ты ещё? Можешь ли ты уговорить меня нынешнего на какие-то безумные поступки: ради девушки, да или вообще просто так? Или уже страшное слово «ответственность» настолько поработило моё сознание, что нет больше в моей жизни места романтике и мечте?
Точнее, на работу на следующий день я пошёл, но проработал где-то до обеда. И в обед я понял, что если сегодня не увижу Настю, то просто умру. Я пошёл к администратору магазина. В тот день им была потрясающе красивая девушка по имени Кристина.