Едва затих закладывающий уши рев элиты, Седой рухнул на землю, безвольно улыбаясь и растирая по лицу льющую ручьем кровь из носа. А Настя, скорым шагом обойдя поверженную тварь, выдернула из своих брюк ремень поудобнее захватывая его край. Поймав за волосы сперва дернувшуюся в сторону Татьяну, женщина с оттяжкой хлестнула ее ремнем по заднице. Затем, ловко дернув рукой в сторону, уронила запищавшую во весь голос подругу и перехватила стремящуюся убежать подальше Викторию. Яростно полосуя кожаным ремнем по филейным частям виновниц всего случившегося она со змеиным шепотом, выговаривала визжащим женщинам.
— Я вам, курицы пустоголовые, макаки крашенные, покажу как за ягодкой бегать. Кормилицы вы наши заботливые чуть всех суки не угробили. Вам зачем голова дана? Думать это не про вас я это теперь знаю.
Остановила ее воспитательный процесс, усевшаяся рядом, прямо на землю Гала.
— Мам, может хорош. Они ж уже обоссались вон какие пятна растеклись, осознали значит.
Закинув себе ремень на плечо, Настя, села возле квазухи и задрав голову уставилась в прозрачную синь неба. Затем, толкнув в могучие плечо Галу, заразительно улыбнувшись, громко проговорила.
— До чего же жить хорошо. А, детки. Седой, ты как, живой?