Нартач пожала плечами.
— Ну откажешься ты от свадьбы, — сказала она, снова берясь за чайник. — А куда денешься? До старых лет отцов дом сторожить?
— Да! Сторожить! В девках останусь, а по-твоему не бывать! — Джаннет вскочила с ковра. — Сегодня же ночью верните калым! Не сделаете, хуже будет!
Нартач побледнела. Не отрывая глаз от Джаннет, молча поднялась с пола.
— Ты что?.. Очумела? — бормотала она, пятясь к двери. — Да брат тебя порешит!
— Ничего! Продать меня не удастся, слышишь!
Нартач резко захлопнула дверь. Девушка обхватила руками голову, зарыдала. Она и сама не могла понять, как осмелилась, как решилась на это. Теперь все. Теперь она одна и за все должна отвечать сама. А, будь что будет! Перман поймет. А если не поймет… Тогда… Тогда, значит, он двуличный! Не нужен он ей такой! Ладно, надо перетерпеть, прожить этот день. Если он придет и скажет, что согласен на свадьбу, значит, все, больше они не встретятся. Но не может он, он ведь сам говорил… Надо подождать. Набраться терпения и ждать. Ждать.
— Как вышла за тебя, словно проклял кто: дня светлого не видела! — такими словами встретила Нартач мужа, когда тот явился обедать.
— Ну, завела! — благодушно отозвался Аймурад, ничего еще не подозревая. — Чем опять не угодил?
— Чем, чем! Чего я в жизни видела? Только и знай детей рожать! Никакой радости в жизни! Другие трактористами стали, механиками, жен на машинах возят, а мой вечно с лопатой!
— Не сердись, жена, — Аймурад устал, и ему совсем не хотелось ругаться. — Состаришься раньше времени. А насчет машины… Глаз открыть не успеешь, как с «Москвичом» будешь! — и он заговорщицки подмигнул ей.
На Нартач, словно кипятком плеснули:
— «С «Москвичом» будешь»! Держи карман шире! Это у других так: сестру продал — машину купил! Сестрица твоя распрекрасная приказала калым вернуть! Да, да, чего таращишься? Так прямо и сказала. Ты виноват, ты девку избаловал. У нее, у поганки, и в мыслях нет, что брата позорит! Как завтра людям в глаза посмотришь? О, побелел, словно выгоревшая тряпка! Мужик называется! Вы только в постели герои!..
— Перестань!
— Я-то перестану. Сестрица твоя кончит ли фокусы? Вернем калым, кому она потом нужна, ославленная? Ни один вдовец не польстится!
— Я убью ее!
— Убью! — Нартач злобно расхохоталась. — Уж помалкивал бы! На это тоже характер нужен. Если б он у тебя был, сестричка бы номера не выкидывала!
— Где она? — Аймурад вскочил с кошмы.
— Сиди! — Нартач презрительно скривила губы. — Ты ж только напролом можешь, а тут силой ничего не докажешь. Пальцем тронешь — в тюрьме глаза откроешь! Не желаю я из-за этой твари детей сиротить!
Аймурад растерялся. Сама подбивает и сама же кричит: «Не тронь!» Как бы и правда в тюрьму не угодить. Никто ведь не скажет — брата опозорила, на это теперь не смотрят, только на нем вина будет. Про калым, вроде и правда, статья есть в законе…
— То орешь «позор», то за халат хватаешь… — в нерешительности пробормотал Аймурад.
— Ну конечно! — Нартач не скрывала, что издевается. — Тебе бы только на кого свалить! Обязательно убивать, да? Выгони ее к чертовой матери!
— Ты присоветуешь… — Аймурад снова сел на кошму. — Как я потом на люди покажусь: родную сестру из отцовского дома выгнал! Еще хуже позор… А чего ты беснуешься? — Аймурад вдруг перешел в наступление. — Машину захотела! Не собирался я тебе машину покупать! Больно жирна будешь!
— Не собирался? А на что деньги хотел тратить? В могилу с собой забрать?
— На сестру. Обновки ей купить.
— На сестру! Еще кому расскажи, а я-то, слава богу, знаю вас, как облупленных! Обновки! Аман дочь продал — сына женил! Веллет сестру продал — машину купил. Тысчонку, может, израсходуете на невесту, а остальное — в карман! Меня не проведешь! Покупай машину, и все! Иди к ней, уговаривай! И, чтоб все было как надо! Слышишь?..
Аймурад постоял перед дверью, откашлялся. С сестрой заговорил ласково, наставительно:
— Чего это ты надумала, сестренка? Жена говорит, от свадьбы отказываешься? Как же это, ведь договорились?.. С твоего добровольного согласия.
Джаннет молчала, ковыряя пальцем ковер. Ей было стыдно за брата: повторяет за Нартач, как попугай.
— Понимаешь, сестренка… Вот ты говоришь — калым вернуть. А ведь мы его, можно сказать, потратили… Купили тебе кое-что…
Джаннет с жалостью поглядела на брата. Покраснел. «Не умеешь ты врать, Аймурад».
Она видела, что брат врет, что деньги целы, ко он говорит так мягко, ласково…
— Аймурад! Я не хочу, чтоб эти вещи оставались у нас. Надо вернуть.