Так было вплоть до одного майского дня. Это был один из тех дней, когда художник должен пережить три любви, вылить их в творчество и забыть навсегда.
Теплое, мягкое утро, вместе с чашечкой ароматного кофе, предсказывали плодотворную репетицию. Юрий Петрович пробежал взглядом утреннюю газету и выбросил ее в помойку: в стране до сих пор ничего не происходило.
Утреннее солнышко ласково пощекотало залысины. От лысины отскакивали пугливые зайцы и быстро прыгали по стенам домов. Вдруг, Юрий Петрович, замер и даже сделал полшага назад. Сорокапятилетнее сердце замерло, дыхание остановилось на полпути от носа до легких. Ноздри набухли, а зрачки расширились до размера кофейного блюдца. Деков никогда не испытывал ничего подобного: в нескольких шагах от него, плыла по мощеному тротуару богиня.
Божество имело длинные, прямые ножки, которые росли с аккуратной попки и врастали в десятисантиметровые каблучки. Каблучки вицокивали сексуальную мелодию. Ее черные, густые кудри падали на ровную спинку. Жаль, что лица, Юрий Петрович, увидеть сзади не мог. Но какие могут быть сомнения? Конечно же она прекрасна. Второго варианта не существовало в принципе. Рядом с Богиней, держась за ручку, шел, такой же смуглый купидончик, годков пяти.
Деков вынырнул из секундного столбняка. Ему срочно захотелось узнать, какое же все-таки лицо у этой фигурки. Деков собрал волю в кулак и пошел за ней. Он совсем забыл про репетицию, о своей труппе, которая не могла начать без него. Петровичу стало жизненно важно узнать куда направляется Богиня. Шел мягко, боясь спугнуть. Совсем не заметил, как свернул за ней не в тот переулок и теперь двигался в противоположную сторону от театра. Ноги шли сами.
Посреди одного из переулков, купидончик заплакал. Начал тереть глазки кулачком. Богиня остановилась, остановился и деков.
- Мам ", глазик! - плакал малой.
- Не плачь. - ласково сказала Богиня. - Сейчас мама поможет.
Ее голос разлился в ушах Юрия Петровича, как Лунная Соната, как Волшебная Флейта.
Богиня встала на цыпочки перед купидончиком, поправила себе волосы за ушко. Теперь Деков четко понял, что в этот момент пропал. Пропал навсегда. Лицо оказалось прекраснее, чем он себе представлял. А с воображением у опытного актера было все в порядке.
- Не двигайся, солнышко, сейчас мама уберет.
Далее случилось невероятное: Богиня высунула язычок и его кончиком убрала ресничку из глаза ребенка. Для Петровича это был взрыв.
- Вот. Уже ничего нет. Поцелуй маму.
Детеныш, благодарно поцеловала свою божественную маму в губы.
Здесь, поуши влюбленный Юрик и Богиня встретились взглядами. Ее улыбка пропекла Декова насквозь, пробив его душу. Молниеносный флирт подействовал на него, как валерьянка на кота, как добрая доза LSD. Водопад адреналина с тестостероном ударили в мозг. Снес его крышу напроч.
Теперь он вынужден подойти к ней. Не осталось другого выбора, кроме как рассказать этой прекрасной женщине о неистовое чувство. Ради ее любви он готов на все на свете. Готов бросить театр. Готов сжечь, к такой то матери, все книги, продать квартиру, отправиться за ней на край света, голыми руками достать комету Галлея, свернуть горы, изменить течение рек. Все ради нее.
"А если она замужем?» - с ужасом подумал он, но тут же удушил свой страх. - "Конечно, замужем. Откуда же тогда купидончик? Но это мелочь – как-то разберусь. Как вариант - мужа можно просто убить, ну, или устроить шведскую семью. И так люди живут. "
Сейчас, или никогда, принял волевое решение Юра и ускорил шаг ... вот, он уже почти достиг цели своей жизни ...
Вдруг каблучек Богини попал между двух косточек брусчатки и с хрустом сломался. Богиня взвизнула и упала.
- Блядь! Ебаная брусчатка! - громом грянула для Юрия Петровича брань.
- Мам "! - бросилос детеныш к маме.
- Заткнись, Вася. Видишь, мамка ногу подвернула, нахуй ... - и влепила малому смачный подзатыльник…