С первым утренним поездом преступники были доставлены в Танерсвилль. Под давлением улик они не имели возможности отрицать свою вину, и Альфред Вик, настоящее имя которого было Билль Риман, покончил жизнь на электрическом стуле за убийство железнодорожного сторожа Белля. Его сообщник, Бен Сартер, был приговорен к многолетнему тюремному заключению.
Убийство во имя науки
Ein Experimentalmord
Убийство во имя науки
Ein Experimentalmord
Глава I
СТРАННАЯ ИСТОРИЯ
Как-то раз, в туманный осенний день 18… года, в бюро знаменитого сыщика Ната Пинкертона, в Нью-Йорке, вошла изящно одетая дама и, передав швейцару свою визитную карточку, на которой было обозначено имя «мистрис Клара Рудж», попросила доложить о ее приходе лично ему.
Спустя несколько минут она вошла в кабинет Ната Пинкертона.
Сыщик весьма любезно приветствовал ее и попросил присесть.
— Чем могу служить, мистрис Рудж? — спросил он затем.
— Я к вам явилась по своеобразному делу, мистер Пинкертон! — заговорила она. — Я допускаю возможность ошибки с моей стороны, но не могу отделаться от подозрения, что в данном случае произошло загадочное преступление. Я расскажу вам, в чем дело, а потом попрошу вас высказать свое мнение!
— Пожалуйста, рассказывайте!
Нат Пинкертон откинулся в своем кресле, а мистрис Рудж начала повествование:
— Я проживаю на 96-ой улице в доме № 55. Вы, конечно, знаете, что в этой части города улицы состоят из ряда маленьких вилл; жить там довольно приятно и я поселилась там в собственном домике уже около десяти лет назад. Рядом с моей виллой находится дом за № 57, стоящий внутри маленького двора. Он принадлежит доктору Эдуарду Грилею, который занимается не столько лечением больных, сколько научными исследованиями и новыми открытиями в области медицины. Мне кажется, доктор Грилей стремится к тому, чтобы сделаться знаменитостью на научном поприще. Он женат на очаровательной молодой особе, которую я сразу искренно полюбила, как только познакомилась с ней. Мы очень быстро подружились и мистрис Септа Грилей часто навещала меня. Я, в свою очередь, хоть и посещала ее, но гораздо реже, так как не симпатизирую мистеру Грилею. Мне не нравится его желтоватое лицо с темной бородой, а его насмешливая, даже циничная манера держать себя просто-таки отталкивает меня. Я вообще не понимала, каким образом такая нежная, прелестная женщина, как Септа, могла выйти замуж за такого человека! Как-то раз я ей высказала это и она тогда рассказала мне, что она, в свое время, была очень бедна, служила в каком-то магазине и должна была кое-как перебиваться на скудное жалованье и что поэтому она была весьма осчастливлена тем, что д-р Грилей сделал ей предложение. Таким образом она и вышла за него замуж, хотя не любила его так, как нужно было бы. А я знаю, что он был ей даже прямо не симпатичен, хотя она, конечно, никогда не говорила этого. Я заметила это по многим признакам. Я видела, что между супругами Грилей установились какие-то холодные отношения. Они не были ласковы и жили друг с другом, как чужие. Септа как-то говорила мне, что это ей даже приятно, так как ей противны ласки этого человека. Я вполне сочувствовала ей в этом. У д-ра Грилея почти не было знакомых. Правда, он, по словам Септы, иногда уходил из дома и не возвращался по несколько суток, причем не говорил ей, где именно он находился все это время. Септа мирилась с этим. В первое время замужества он был ласков с ней, но потом она ему как будто надоела и он совершенно не обращал внимания на нее. Это, однако, не тяготило ее, так как она и сама-то совершенно не любила его. Жизнь ее была весьма незавидна. Правда, он никогда не обижал ее и даже редко говорил с ней, но именно это-то и причиняло ей страдания. Она боролась, как могла, с надвигающимся на нее отчаянием. Даже со мной она сдерживалась и никогда не жаловалась и не плакала: напротив, она упорно молчала. Лишь изредка у нее невольно вырывались грустные слова и в такие минуты глаза ее наполнялись слезами и я понимала, как ей тяжело было жить. Я пыталась утешить ее и мое сердечное отношение, кажется, ее немного облегчало. Она заходила ко мне очень часто, почти каждый день и я встречала ее всегда, как родную сестру. Как-то раз, поздно ночью, она явилась ко мне после того, как не была у меня в течение целых пяти дней. Рыдая, она рассказала мне, что муж запретил ей посещать меня, ссылаясь на то, что он не любит бессодержательной болтовни женщин и желает, чтобы она, в ближайшем будущем, совершила большое путешествие, так как она совершенно еще не видела света и подобное путешествие может принести ей только пользу. Я отказывалась понимать это: что побудило этого человека отправить в путь свою жену, которой он совершенно не интересовался.