В улье на запечатанных сотах дырочка появилась. Из неё усик высунулся, а потом круглая головка с пятью глазами. Как неуклюжий медвежонок, маленькая мохнатая пчёлка старалась наверх выбраться. Вылезла, отдышалась, крылышки раскрыла, почистило себя задними ножками и стала пушистой. Оглянулась — а рядом с ней уже другая молоденькая пчёлка сидит. Увидела их старая чёрная пчела и спрашивает:
— Почему вы бездельничаете? А ну-ка, ячейки чистить!
Принялась Мохнатка за работу. Сначала часто отдыхала, а потом дело быстрей пошло.
Работала, работала, уже и есть захотелось. Тут бежит к ней пчела:
— Я тебе обед принесла.
И подает хоботком каплю мёда. Мохнатке он очень понравился.
Набралась она за три дня силы и решила посмотреть, куда это все пчёлы бегают? Побежала за ними, глядит — берут они из ячеек мёд и пергу, из цветочной пыльцы приготовленную, и тащат по сотам вверх. А наверху в ячейках маленькие личинки лежали, их-то пчёлы и кормили. Нелегкое это было дело — они ели тысячу раз в сутки.
Четыре дня помогала Мохнатка пчёлам-воспитательницам, а потом стала пчелой-кормилицей: самых маленьких личинок кормила молочком, которое у неё в зобике появилось.
На двенадцатый день захотелось Мохнатке весь улей осмотреть. Добралась она до летка…
— А что такое леток?— спросила Ната.
— Это дверь пчелиная, куда они входят и выходят,— сказала Нюра, сердито посмотрев на сестру: не мешай, мол.
— А там,— продолжал дедушка,— около прилетевших пчёл-сборщиц её подружки толпятся, янтарные капельки нектара у них берут. И Мохнатка стала тоже нектар в ячейки носить.
Усердно работает она, вдруг видит: на краю сот сидит пчела — не пчела, бочка какая-то, а к ней пчёлки подбегают, хоботками капельки воды подают. Она пьёт и всё больше толстеет.
— Тётенька, зачем вы столько воды пьёте?— удивилась Мохнатка.
— А уж такая у нас, пчёл-цистерн, обязанность. Вот станет жарко, будем мы по всему улью воду разбрызгивать, чтоб прохладней было, и пчёлок, работающих в улье, водой поить.
— Ой, как интересно! И я хочу ей воду носить,— сказала Мохнатка соседке.
— Пчёл-водоносов и без тебя хватает. Сейчас мы будем улей чистить.
Спустилась Мохнатка на дно улья и стала наружу сор выносить, подальше выбрасывать: пчёлы не любят, чтобы около их домика грязно было.
Вернулась она в улей, видит — выстроились пчёлы в ряд, головками в одну сторону, и дружно крыльями машут. Так ветер по улью и ходит.
— Это чтобы в улье жарко не было,— объяснила старая пчела.— А тебе пора санитаром-парикмахером поработать.
И стала Мохнатка грязных пчёл высматривать, щеточками ножек да челюстями чистить и причесывать. А на другой день Мохнатка уже пчелой-строительницей работала. Выступит у неё на брюшке пластинка воску, возьмёт её задними ножками, пожуёт, а потом из неё соты строит.
На двадцатый день жало у Мохнатки стало крепким, и назначили её сторожем. Стоит она у летка снаружи, крылышки растопырила, голову наклонила, зорко по сторонам смотрит. Вот на прилетную доску бабочка села, тихонько к летку на запах мёда поползла. Зажужжала грозно Мохнатка и вместе с другими сторожами на врага бросилась. Только с бабочкой расправилась, глядь — большой рыжий муравей за пчёлами прячется, в улей пробраться хочет. Так весь день сторожам покоя и не было.
А как сменили Мохнатку, стала она летать вокруг улья, чтобы место запомнить, где он стоит. Завтра уже она полетит за нектаром.
Сидит утром Мохнатка и думает: «Куда ж мне лететь?» И вдруг видит — пчела-сборщица танцует, по сотам круги выписывает. И другие пчёлы вслед за ней танцевать пошли.
— Что они делают?— удивилась Мохнатка.
А старая пчела объясняет:
— Она своим танцем говорит: «Летите на запад, через три минуты встретите цветы, в них много нектара. Я пахну этими цветами». А все повторяют её танец, чтобы запомнить, куда лететь.
Мохнатка стала танцевать вместе с пчёлами, а потом вылетела с ними из улья.
Летит она над кустами, над лужайками и вот слышит знакомый запах: так пахла пчела-танцовщица. Опустилась Мохнатка на цветущую гречиху и стала хоботком доставать пахучий нектар.
А через несколько дней полетела Мохнатка за цветочной пыльцой. Щеточками передних ножек собирала она пыльцу с цветка, жевала её, лепила в комочки и складывала в корзиночки на задних ножках. Теперь она останется пчелой-сборщицей до конца своей жизни.
Ната так внимательно слушала, что отсидела ногу, и по ней забегали мурашки.
— А ты, дедушка, сам эту сказку выдумал?— спросила она.
— Я ничего не выдумывал,— улыбнулся тот,— это всё правда. Только пчёлы не разговаривают.— Дедушка взглянул на часы:— Что ж, пора ложиться спать.