- Да как же я закрою, когда лаборатория вовсю функционирует? Мы же в нее уже средства вложили.
-Не сейчас закрывать. На следующий год. А к тарификации постарайтесь создать атмосферу. У Гончаровой, как я понимаю, на кафедре есть противники?
- А где их нет? Понятное дело, что людям трудно согласиться с тем, что ей все, а им ничего.
-Ну вот! С этими противниками и следует поработать на предмет того, что и они нуждаются в экспериментальных лабораториях. Ну, Михаил Борисович, не мне вам объяснять, как все это делается. Я же вам сказал, что нужна атмосфера. А инициатива должна исходить снизу. Надо сделать так, чтобы Гончарова сама отказалась от экспериментов. Эксперименты потом, а сейчас только диссертация - вот, что она должна понять.
- И как это, по-вашему, я должен ей объяснять?
- А никак. Коллеги сами ей все растолкуют. Главное, чтобы она спокойно работала над диссертацией и вынашивала новые идеи. Ну, а что будет потом - посмотрим. Жизнь покажет.
7 сентября 1974 года.
N-ск, университет, кафедра русской филологии
- Вы мне можете толком разъяснить, что это такое, Наталья Николаевна?
- Вы же сами видите: заявление.
- Ну, я это уже понял, что это заявление. Только я никак не могу уразуметь, с какой стати вы его написали? Вас что-то не устраивает в вашей работе?
- В моей работе, Михаил Борисович, меня все устраивает. Меня не устраивает ваша работа. И поэтому мы с вами в дальнейшем не сможем сотрудничать. Но вы, как я понимаю, не собираетесь увольняться. Поэтому уволиться следует мне.
- Наталья Николаевна, голубушка, объясните мне, что вы такое говорите? Ну, согласен, согласен: я бездарный руководитель. Я вообще никакой не руководитель. Я ученый, Наталья Николаевна. Я мечтаю о научной деятельности, а вынужден заниматься всякими дрязгами, которые, черт знает, откуда появляются у нас на кафедре. Вы думаете, мне все это нравится? Я делаю все, что могу. А вы вместо того, чтобы помочь мне, бежать настроились.
- Чем я могла бы вам помочь?
- Ну-у, пришли бы хотя бы поговорить, так, мол, и так: вот это хорошо, а это плохо.
- А то вы сами не знаете, что хорошо, а что плохо.
- Не знаю! Что для одного хорошо, то для другого может быть плохо! Это во-первых. А во-вторых, рассказывайте, какая вас там муха укусила! В конце концов, я имею право знать, по какой причине у меня сотрудник увольняться вздумал? Только не надо мне всей этой демагогии насчет недовольства моей работой. Я это уже услышал.
- Михаил Борисович, почему вы закрыли экспериментальную площадку?
- Вы прекрасно знаете, что это не мое было решение. Это было решение ученого совета по той простой причине, что университету урезали бюджет. Вместе с вашей лабораторией в этом году закрыли еще четыре экспериментальные лаборатории. Что касается ваших часов в базовой школе, то в связи с закрытием экспериментальной базы вполне естественно необходимо было свернуть весь эксперимент.
- Но меня можно было бы оставить в школе просто учителем. Обычным учителем.
- Какого предмета, позвольте полюбопытствовать?
- Русского языка и литературы. Какого же еще?
- И чем бы вы там занимались на уроках русского языка и литературы? Продолжали бы внедрять свою программу? Кто вам позволил бы? Вы знаете, что такое учебный план и учебная программа, утвержденная Министерством образования СССР? Это в рамках экспериментальной программы вы могли творить на уроках все, что вам вздумается. А в системе единого всеобщего образования вы запятую лишнюю не имеете право поставить в утвержденных свыше планах и программах. А вам диссертацию нужно закончить, чтобы в будущем вы могли хотя бы что-то изменить в этой системе.
- Михаил Борисович, отпустите меня, прошу вас!
- Куда?
- В школу. Вы же знаете, что без практического применения мои идеи ничто.
- Но я же вам только что сказал, что в любой школе вам никто не позволит выходить за рамки требований программ. Первая же комиссия ГОРОНО раздолбает вас в пух и прах. У этих чинуш каждый преподаватель как на ладони. И будь ты хоть семь пядей во лбу, сожрут с костями. А уж вас-то и тем паче. Тем более что в городе вас каждая чиновничья собака в лицо знает. Хоть у нас город и не маленький, но все, кому кого нужно, достанут в один миг. Это вам не пустыня Сахара и не тайга, где укрыться можно от бдительных глаз по той простой причине, что этих самых глаз там за тысячи километров не отыщешь.
- Вот в эту самую тайгу я и отправлюсь работать. Я полагаю, что школы и там имеются.
17 октября 1974 г. Тюменская область. Из письма.