-А ты, что, тоже заметила?
-Да чего замечать? Когда все гости разъехались, он в комнату к ней поднялся. Я уже спать легла. А Наталья Николаевна пришла позже, потому что провожала всех. Ну, вот, она пришла и хотела переодеваться уже. А я еще не спала. Так только, делала вид, что сплю. Тут он в дверь постучал. Говорит: "Пусти, поговорить надо!" Она ему: "Поздно уже. И говорить нам с тобой не о чем!" Ну, он, конечно, опять стал стучать. Дескать, пусти на минуту. Она ему говорит, что не одна в комнате, и что не собирается с ним говорить ни сейчас, ни в другое время. Ну, он, когда услышал, что не одна в комнате, совсем расстроился. Еще сильнее стал стучать. Ты, говорит, с кем там? Тогда она заявила, что вызовет сторожа, чтоб тот выпроводил буяна вон. И еще, чтоб этот человек никогда больше не приходил сюда в дом. В общем, отшила она его совсем и не пустила. А ты говоришь, что убежал. Если б убегал, то не домогался бы так.
-Ну, этот еще не раз привалит сюда.
-А зачем его пускают, если Наталья Николаевна не хочет его видеть?
-Затем, что мамочка наша так хочет. Этот Сергей, между прочим, сынок маминой подруги. А мамочка хочет, чтоб Натали и он поженились.
-Я что-то не понимаю, чего это ваша мама так сильно хочет их поженить?
-А ты знаешь, кто у него папа? Командующий военным округом. Ты видишь, что мы, в общем-то, совсем не бедствуем. Но против семейки этого Сережи мы нищие. А у Наташи там кто-то был?
-Да никого у нее там не было, и нет.
-А ты откуда знаешь? Что ты к ней в постель заглядывала?
-Ты говоришь противно! Ничего я не заглядывала. У нас там все про всех известно. Деревня тебе не то, что город. А еще мы с братом прямо у Натальи Николаевны в доме жили, когда наша мама уехала.
-Почему жили?
-Потому что одни остались. Ну, она и забрала нас к себе.
-А мать сказала, что Натали вышла за учителя с детьми.
-А ты и поверила всяким сплетням. Еще говоришь, что любишь свою сестру.
-Конечно, люблю. Но ведь она женщина.
-Не надо всех одинаково судить. А ты свою сестру совсем не знаешь.
-Будто ты знаешь!
-Знаю. Тебе бы тоже не мешало узнать. А то ты живешь как-то...
-Как? Ну, говори, говори, как я живу? Почему замолчала?
-Обидеть не хочу. Ты все-таки ее сестра. И она тебя любит.
-Да, ладно, не обижусь, Говори, как я живу?
-Ну, словно бабочка. Наталья Николаевна сказала бы, что "здесь и сегодня".
-Это она так говорит?
-Нет, это я так сказала.
-А ты, я смотрю, совсем не такая уж простушка, как на первый взгляд кажешься.
-Да уж, какая есть!
-Ты, что, обиделась на меня?
-Вовсе нет. Мне за Наталью Николаевну обидно. Ты правильно сказала, что здесь у нее нет настоящих друзей. И близкие совсем не понимают. Ей должно быть очень трудно тут среди всех вас.
13
17 июня. Из письма Гончаровой Наталье Николаевне.
"Здравствуй, дорогая Наташенька! Прости великодушно, что не написала тебе раньше! Просто было много всяких дел. Теперь я первый день в отпуске. Завтра улетаю домой, а сегодня решила написать тебе, пока появилась такая возможность. В школе, конечно, уже никого не осталось: все в отпусках. Экзамены прошли, и все разлетелись, кто куда. Только директор возится с ремонтом и прочими хозяйственными делами. Как я поняла, Наташенька, ты навряд ли вернешься сюда работать. Но у тебя там Алька, да и вещи твои еще тут. Стало быть, летом еще сюда вы приедете. Потому хочу тебе обрисовать всю обстановку, чтобы ты не только была в курсе насчет Витаускасов, но и заранее смогла обмозговать свои действия.
Как ты уже знаешь, Галина заявилась в поселок в тот же самый день, когда вы уехали. Можешь себе представить, какой "горячий" прием устроил ей ее муж. Слава Богу, Ивана я заранее прихватила к себе, чтоб он не присутствовал на разборках. В общем, он ее избил до полусмерти, а на другой же день укатил с бригадой в лес. Она сразу же погрузила на баржу все вещи и укатила с Иваном к себе домой на Волгу. Так, во всяком случае, говорят ее подружки. Юргис после ее побега приезжал домой, увидел, что она забрала из дому, пропьянствовал два дня и опять подался в лес.
В поселке все судачат, кто как. Говорят, что в Хантах она завела себе молодого любовника, который намного младше ее. С ним она и уехала. Еще говорят, что Юргис ни за что не простит ей. Так или иначе, но все разговоры тутошние сводятся к тому, что детям при таких делах будет очень даже не сладко жить. Особенно Алевтине. Ко мне даже приходили бабы и просили, чтоб я написала тебе и просила от лица всей поселковой общественности, чтоб ты не отправляла девчонку к матери на Волгу. Она ее испортит. Тем более, что новый любовник - совсем еще мальчишка. Я тоже думаю, что Альке не сладко будет с ними. Но и тут Юргис не даст ей ума. Он же все время в лесу. Да и пьет много. В общем, замкнутый круг получается. Может, Наташенька, придержишь ее у себя до поры до времени, пока у них что-нибудь утрясется, да у Галины пройдет ее любовный угар. Конечно, что-нибудь тебе советовать я не могу. Я лишь передаю общественную просьбу, чтоб ты не торопилась отправлять девчонку домой. У нас в школе тоже все обеспокоились. Даже согласны оказать тебе какую-нибудь материальную поддержку в Алькину пользу. Жалко ведь ее. Девчонка не испорченная еще, умница, к тому же. Вот такие дела. Решать, конечно, тебе. И как бы ты ни решила, то тебя, естественно, никто не осудит. Ты и без того великое дело сделала для детей, оградивши их от многих переживаний. И хотя тут про тебя сельчане, черт знает что, только не плели, в одном сошлись мнении, что ты огромной души порядочный и честный человек. И все надеются, что такой ты и останешься, решая судьбу "милого" семейства. Да и я умоляю тебя, дружище: не наломай дров! Пиши, если захочешь! Летом лучше пиши на Украину. Адрес я тебе давала. Ну, а с сентября, естественно, в Сосновку. Я еще год поработаю тут. Всех благ тебе! До встречи! Тамара".