Из тринадцати миллионов, призванных на фронт, два миллиона человек уже погибли в сражениях, еще четыре миллиона вернулись домой инвалидами. Великий князь Павел и его сын быстро осознали, что, охваченная патриотическим порывом, Россия вступила в войну с армией, которая была ослаблена Русско-японской войной 1904–1905 годов. Существующее железнодорожное сообщение для огромной территории страны было недостаточным, а зимы очень суровыми. Мало-помалу среди офицеров стало расти недовольство, и насмешки над некомпетентностью монарха, находящегося под каблуком жены-немки (что в той ситуации вызывало особенные издевательства), стали обычным делом на фронте. Долгое время любимой шуткой был предполагаемый разговор маленького кузена Натали, царевича Алексея, и генерала пехоты. Старый солдат якобы увидел, как царевич рыдает в одном из уголков Царского Села, и поинтересовался почему. Мальчик ответил: «Когда Россия побеждает, плачет маменька, а когда проигрывает – папенька. Надо и мне поплакать!» Нет смысла говорить, что такие байки дискредитировали царя сильнее всякой дворцовой клеветы. В то время как все критиковали Николая II, включая Бодю, который однажды воскликнул, призывая беду на голову монарха: «Ты этого хотел, Жорж Данден!»[40], великий князь Павел оставался верен ему, забыв горечь прошлого.
Они совершали вместе долгие автомобильные прогулки, но не ездили дальше Ялты, где аристократия лакомилась у «Флорина» французскими пирожными, часто отправлялись в Ливадию, где Николай II с супругой построили дворец, проект которого придумали сами. Оттуда открывался незабываемый вид на Черное море, а парк, где росли редкие виды растений и деревьев, очаровывал любого гостя. Но сам дворец в старомодном мавританском стиле поражал безвкусием: тяжеловесная архитектура, английская мебель Людовика XVI и аляповатая массивная отделка под мрамор… Это смешение стилей заставляло забыть, что вы находитесь в императорском дворце. Приятно выделялся только очаровательный итальянский дворик, вымощенный плиткой из черного и белого мрамора. Недалеко от дворца находилось поместье, где великий князь Павел жил с родителями, когда был еще ребенком. Именно здесь его брат, Александр III, провел последние дни жизни. Кресло, в котором он почил, так и осталось стоять на том же месте, и о кончине монарха напоминал маленький черный крест, инкрустированный в паркет. Это было немного тяжелое путешествие для великого князя. Но для Натали эта поездка – погружение в историю страны, первозданная красота пейзажей и встреча с отцом и братом – героями войны – стала незабываемой.
«Владимир и девочки с увлечением фотографировали восхитительную землю Тавриды (…). И погода в тот октябрь удалась, дни стояли по-летнему жаркие, ночи теплые. И луны нигде не было ярче, чем здесь, серебристой, блещущей в темно-синей воде. Шорох прибоя нежил как ласка… Что ни вечер, мы выйдем из комнат, благоухающих цветами, – и любуемся. Дивное зрелище – крымская ночь!» Последние их счастливые дни… «А время летело, и райский уголок скоро пришлось покинуть»[41].
На неделю семья собралась снова вместе и забыла о бушевавших в стране бедах: о брошенных домах, волнениях в кругах интеллигенции, недовольстве рабочих, растерянности власти, нищете в городах и деревнях и слабости режима… Великий князь Павел знал, что в течение вот уже десяти лет ситуация в стране становилась все хуже, – многолетняя ссылка позволила ему лучше понять все несчастья, от которых страдала Россия. 1905 год навсегда остался одним из самых страшных в памяти русских. Гибель флота в мае на Цусиме… «Кровавое воскресенье», когда сотни невинных безоружных людей погибли перед Зимним дворцом… Восстание на броненосце «Потемкин»: матросы сбросили за борт офицеров и подняли красный флаг… Первый съезд большевиков в Лондоне, стачки, сожженные дома и потерянные урожаи; а еще убийство великого князя Сергея, дяди Натали, генерал-губернатора Москвы, террористом Иваном Каляевым. Царь был вынужден пообещать народу свободу совести, слова и собраний. Предложенные им законопроекты должны были изучаться и одобряться выборной депутатской палатой – Государственной думой. Впрочем, все эти меры помогали мало. В конце 1916 года общество винило во всех бедах страны Григория Распутина. Его судьба так тесно связана с трагедией, которую пережила Натали Палей, что требует отдельного рассказа.
41
Princess Pley, op. cit., стр.20; цит. по Палей. О. Воспоминания о России. С приложением писем, дневника и стихов ее сына Владимира; пер. с франц. Е. Кассировой. М.: «Захаров», 2009, стр. 8.