Кто знает, может быть, именно тогда, когда Наташа Гундарева увидела спектакли Театра им. Вл. Маяковского, она и сделала свой выбор на всю жизнь?
Хотя сделать выбор в то время было по-настоящему трудно. Театры жили жизнью насыщенной, неуспокоенной, они, каждый по-своему, будили мысль, тревожили чувство, заставляли глубоко переживать то, что происходило на подмостках. И студенты с интересом смотрели не только московские постановки – старались не пропускать гастролеров, коих в то время было огромное множество, ездили в Ленинград на спектакли Георгия Александровича Товстоногова, Николая Павловича Акимова, Игоря Петровича Владимирова. Спорили, восхищались, разочаровывались, увлекались... И думали, напряженно думали о том, где же их театр?..
Но подлинными кумирами были, конечно, киноартисты. На курсе их было два – Иннокентий Смоктуновский и Алексей Баталов. «Девять дней одного года» смотрели по многу раз, «Гамлета» знали чуть ли не наизусть, но шли на фильм Григория Козинцева снова и снова. «Смоктуновский-Гамлет произвел такое большое впечатление, – пишет В. Я. Дубровский, – что, придя после фильма домой, Наташа нарисовала по памяти его портрет, очень похожий. (Это был единственный случай обращения Гундаревой к портретному жанру. В последующие годы она рисовала только натюрморты, главным образом цветы.)
Фильмы нравились серьезные, содержательные – надолго запомнился «Обыкновенный фашизм». Но бегали и на развлекательные ленты, вроде пресловутой «Королевы Шантэклера» и на популярные детективы. Теперь Гундарева вспоминает об этом с юмором, как о детской неопасной болезни вкуса, которой обязательно надо переболеть».
Но ведь кое-кто переболеть не сумел – для кого-то на всю жизнь образцом большого искусства так и осталась «Королева Шантэклера», и сегодня на пышном кинодреве расцветают ярким цветом именно эти плоды, глянцевые, аппетитные на вид, но... совершенно безвкусные, не способные утолить голод ни ума, ни души...
На последнем курсе студенты стали показываться в театрах. Для этого, кроме дипломных спектаклей, готовили отрывки – материал для показа, который должен был обязательно сочетать в себе фрагменты драматические, вокальные, пластические, чтобы каждого выпускника можно было рассмотреть со всех сторон.
Наташа играла эпизоды из пьесы А. Николаи «Зерно риса» (сильный, эмоциональный отрывок, в котором драматические способности молодой актрисы были видны, что называется, во всей красе) и из водевиля В. Соллогуба «Беда от нежного сердца», в котором можно было и спеть, и станцевать, и показать свои комедийные возможности.
После показа на актрису Наталью Гундареву поступили заявки из Театра им. Вахтангова, МХАТа, «Современника» и Театра им. Вл. Маяковского.
Почему она не выбрала «Современник»? Ведь здесь молодые артисты играли спектакли о своих сверстниках, решали животрепещущие проблемы, почти каждый спектакль становился своеобразным диспутом о морали и нравственности современного молодого человека, только вступающего в жизнь. Почему не пошла туда, где, как считала и она сама и ее сокурсники, билась живая жизнь, формировалось по-настоящему современное искусство?
Может быть, потому что уже тогда, находясь еще в юном и нежном возрасте, Наташа понимала: вечной может быть только великая литература, а она на этих подмостках – редкость. Современность, сегодняшний день – все это хорошо, все это нужно, но не важнее ли вернуть людям ощущение «хорошо забытого старого», заставить их поверить, что все в жизни идет по кругу, все продолжается, и не бывает ни пустот, ни ошеломляющих новшеств, а есть только плохо выученные уроки прошлого?
По складу характера и темперамента, по складу ума именно это и должно было более всего волновать в жизни и в искусстве начинающую актрису Наталью Гундареву...
Глава 2 «ЖИЗНЬ, КОТОРУЮ НИ НА ЧТО НЕ ПРОМЕНЯЮ...»
Свою книгу «Актриса» Виктор Дубровский начинает воспоминанием: «Хорошо помню майский день 1971 года, когда в репетиционном зале Театра имени Вл. Маяковского руководство театра знакомилось с выпускным курсом Театрального училища имени Б. В. Щукина.
Программа показа была продуманной и интересной, и будущие артисты производили благоприятное впечатление – они были хорошо обучены педагогами известного театрального вуза. Видно было, что это люди способные, знакомые с азами профессии и несомненно имеющие право ею заниматься.
Но при этом ни один из них не вызывал желания немедленно предложить ему поступить в академический театр.
Аудитория, состоящая из выдающихся мастеров и сочувствующих молодых актеров, была настроена доброжелательно, хотя немного устала и начинала скучать.
Но вот объявили отрывок из старого русского водевиля «Беда от нежного сердца», на площадку выскочила круглолицая, полноватая студентка, и едва ли не с первых же слов заискрился юмором незамысловатый сюжет, заиграли слова, весельем и легкостью окрасился танец, лицо осветилось удивительно обаятельной улыбкой.
Все сидевшие за столом в ответ заулыбались и многозначительно закивали друг другу, радуясь несомненной одаренности молодой выпускницы по фамилии Гундарева.
Ей сразу же предложили вступить в труппу театра».
Театр им. Вл. Маяковского, в труппе которого так счастливо оказалась вчерашняя студентка Щукинского училища, стал ее единственным на всю жизнь театром. Наталья Гундарева могла переживать в нем самые разные периоды – очарования, разочарования, ощущения самоповторов и горькое чувство невозможности раскрыться до самого донышка, – но никогда, ни в какие времена она не хотела расстаться с этим театром и со своим режиссером, Андреем Александровичем Гончаровым. Они нашли друг друга, театр и актриса, и на протяжении тридцати четырех лет Наталья Гундарева царила на его подмостках, все выше и выше поднимаясь по невидимой лестнице...
Позже Гундарева вспоминала: «Когда заканчивала Щукинское училище, меня приглашали четыре театра – я выбрала Театр имени Маяковского. Мне нравился режиссер Гончаров, его спектакли, нравился театр – по тем временам самый живой из тех, где я могла бы работать. У Гончарова тогда все было: прекрасная труппа, легендарное старшее поколение, сильное среднее – „охлопковцы“; новые интересные актеры пришли – Леонов, Доронина, Джигарханян, Горобец...
Спектакли шли замечательные, на которые вся Москва собиралась, – «Смерть Тарелкина», «Дети Ванюшина», «Разгром», "Трамвай 'Желание' "...
Когда я пришла в этот театр, это был удивительный организм. В труппе, которая всегда определяет сущность театра, работали М. И. Бабанова, А. А. Ханов, Е. Н. Козырева, В. М. Орлова, В. В. Гердрих, М. М. Штраух; мощнейшее охлопковское поколение: А. Лазарев, Е. Лазарев, С. Немоляева, С. Мизери, Л. Овчинникова, Э. Марцевич, А. Ромашин. И А. А. Гончаров – как идея театра – совершенно уникальная личность по своему ощущению жизни, с таким пониманием зрителя, сути актера, с его почти детской неуверенностью и невозможными диктаторскими проявлениями – это была жизнь и есть жизнь, которую я люблю и ни на что не променяю».
С расстояния времени особенно отчетливо видится, что начинающая актриса сделала самый, может быть, точный и необходимый выбор. Возможно, в другом театре она начала бы свое восхождение стремительнее и ярче, может быть, играла бы больше, чем в Театре им. Вл. Маяковского, но, серьезно и строго относясь к профессии, Гундарева не хотела быть единственной звездой на небосклоне – она хотела быть равной среди равных у режиссера, которым оказалась зачарована на всю жизнь.