— Просто прекрасно, — говорю я.
Дверь закрывается, и мы опять возвращаемся к ней в комнату. У нее пахнет вареньем.
— Сколько? — по-деловому спрашивает Б. И когда только деловым таким стал, то все меня заставлял.
Но сейчас я все равно ничего не соображаю и смотрю на него. Как на оракула.
— Не знаю, — говорит она, — никогда не сдавала. Ну, рублей двадцать в месяц, — решает она.
— Пятнадцать, — на всякий случай говорит Б.
— Уж ладно, — соглашается она.
Бесподобно! Вот это да! Раз, два и никаких сложностей.
— Тетя Нина, — говорю я, — вы чудесная женщина.
— Ничего, сыночек, мы тоже молодыми были, жить хотелось.
— Когда… когда можно переезжать? — робко спрашиваю я.
— Хоть завтра, сегодня я приберусь там немного.
Господи! Не верю я всему этому.
— Б.?
— Ну что Б.! Тебе же сказали — завтра.
Я висну на нем в его комнате и целую в обе щеки.
— Ты бесподобно это сделал. Обошел меня на три головы с моими сниманиями, там платили бешеные деньги. Еще и хозяйка хорошая.
— Ценить, может, брата больше будешь!
— Я ценю тебя! — ору я.
— Не ори, соседи сбегутся, подумают, насилую тебя.
— Б., может, ей двадцать в месяц платить, она хорошая женщина.
— Ты что, ненормальный, что ли, или деньги у тебя отцовские кучами валяются?! Тогда давай мне эти пять рублей каждый месяц, если ты такой сердобольный.
— Я не верю, Б., клянусь тебе — не верю.
— Тут фирма работает, — показывает он на себя.
— И еще какая! — искренне соглашаюсь я.
Он запахивает пальто:
— Поедем на Центральный Телеграф, мне надо почту посмотреть. Скучно одному.
— Поехали, — соглашаюсь я, тем более что паспорт случайно взял с собой.
Мы выходим на Горького и поднимаемся к телеграфу.
— Б., мне надо домой позвонить.
— У тебя же денег нет, — он подозрительно смотрит на меня.
— Ты что, забыл?! За счет вызываемого.
— Давай, давай, отец это очень любит.
Он идет в зал, где получают письма, я — где телефоны. Заказываю свой родной дом за счет вызываемого.
Когда денег нет, я всегда звоню домой. Они мне и так присылают больше, чем достаточно, но всё куда-то растрачивается, сам не знаю куда. В последнее время батя нашел защиту от моих телефонных звонков за счет вызываемого. Когда ему московская барышня говорит, что звонит такой-то, вроде его сын, он говорит: только три минуты, девушка, остальное оплачиваете сами. Могу представить, в каком они шоке. Но через три минуты они разъединяют, и часто я ничего не успеваю сказать. Не говоря о том, чтоб попросить.
Б. возвращается с письмом от какой-то б… из Калининграда, он там после института служил начальником лазарета, а она вроде медсестрой. Становилась ему медбратом…
— Еще не дали? — он садится рядом на стул ожидания.
— Нет. В течение часа.
— Надо было срочный заказать.
— Ты хочешь, чтоб папку вообще кондрашка хватила. Он и так не успевает мои звонки оплачивать.
Б. утыкается в письмо. Хотя прошлое ему до лампочки.
Папуся у меня золотой, но трудноуправляемый. Денежки любит, ого-го, только мне и удается что-то вышибить из него. А после зимней сессии он вообще не желал разговаривать, но на данном этапе, кажется, примирился. Сессию я все-таки сдал. Кто б знал, чего мне эта сессия стоила и как мне этот институт нужен. Но папуся не любит, когда я так говорю, и я соглашаюсь, говорю, что нужен.
— Александр, за счет вызываемого, кабина седьмая.
— Это меня, Б., идем.
Я захлопываю дверь в кабину, падает моя шапка. Я снимаю трубку, там пустота. Смотрю на Б.
— Сам поднимешь, не отвалится. Я — больной человек.
Я наклоняюсь и поднимаю шапку.
— Мамуля! Мамуль, — кричу я.
— Да, мой сыночек, да, мой дорогой.
— Как дела, как вы живете?
— Хорошо. Я не болею. Почему от тебя так долго нет письма?
— Мам, ты знаешь, институт, лекции — много времени занимают.
— Ты живешь в общежитии? Тебе плохо там?
— Да, мамуля, конечно. Завтра переезжаю жить напротив Бори, недорого, всего двадцать рублей в месяц… Вот, я и хотел, значит, сказать…
Мне у нее всегда неудобней просить деньги, чем у отца. Хотя охотней дает она.
— Сыночек, я тебе послала срочный перевод на сорок рублей, проверь на почте. Чтоб ты там не голодал, мой хороший. В общежитии, наверно, измучился? После своей квартиры. Не могу отца уговорить: пока не исправишься, говорит, за квартиру платить не будет…
Слава Богу, думаю я, не надо просить. Она у меня умница. Сорок рублей! Даже не верю я. Это ж целое богатство, когда в кармане ни гроша!
— А он тебе регулярный перевод пошлет через неделю, как обычно. Кушай хорошо и не очень гуляй.