Я подумал. Кто знает когда. Лине всегда все интересно знать, особенно о красоте, одежде, о московских людях. Я ненавижу подобного рода разговоры, но ее — мне нравятся. (У нее это так натурально и искренне получается.)
— Не знаю, Лин…
— Друзья, — говорит Б., — я оставил вам два бутерброда, и прикончите это быстро, а то вы искушаете меня.
Я не ел ничего два дня и чувствовал, как голова моя покруживается, потому и протянул руку к бутерброду.
— Что это? — вскрикнула она и взглянула на моего брата. Ее глаза переходили с моей руки на его лицо.
— Повязка.
— Я вижу, Борик, что повязка, но от чего?
Б. молча глядит на меня.
— Лин, в какие театры ты хочешь сходить за эти дни?
Она понимает, что тема закончена.
— На «Таганку» мечтаю попасть. Боречка все обещает.
— О, если «Боречка обещает»!..
— Не вякай, козявка, — говорит он мне. Я смеюсь, пытаясь забыться…
— Какое сегодня число, Б.? — спрашиваю я.
— Тридцатое марта.
Господи, подумал я про себя, две недели, как мы не виделись. На завтра у нас билеты. Месяц назад я пригласил Наталью в театр, робко и скромно.
(— А какая пьеса? — спросила она.
— «Золотой мальчик».
— Санечка, это как про тебя! — воскликнула она и засмеялась.)
Но билетов на Таганке раньше, чем через месяц, в театральном киоске не было, пришлось купить на тридцать первое марта. Один билет я отдал тогда ей, за что она мне сказала спасибо.
— Знаешь, Лин, у меня, возможно, будет билет для тебя, очень хорошая пьеса.
— Спасибо, — радостно воскликнула она. — Я так рада, Сашенька, театр — это моя болезнь.
— Откуда? — спросил Б.
— Месяц назад купил.
— Один?
— Второй у Натальи.
— Так она пойдет?
— Не знаю.
— Сашенька, позвони ей, если она не хочет, Боречка со мной пойдет. Да, Боречка?
— Я не могу ей звонить.
— Ну, ради меня, пожалуйста.
— Даже ради тебя, к сожалению.
— Так ты к гостям относишься, — подзуживает Б.
— Я бы ее заодно посмотрела, — улыбнулась Лина, — очень уж мне интересно, какая дама пленила твое сердце.
— Ну хорошо, Лина, и только потому, что ты в Москве два дня… И так как…
— Борчик, я не верю, что выберусь с тобой в театр. Ты никогда не раскачаешься, все твой братик. Спасибо, Сашенька!
Б. отечески улыбается, достает кошелек и протягивает мне… двушку. С ума сойти, такого с ним никогда не было.
— Что, в театр поскорее хочется? — ехидничаю я.
— Нет, чтобы ты на одну ночь меньше мучился, — он не улыбается.
Я лезу в карман своего пиджака, бывшего морского кителя, и достаю из нагрудного кармана-планкой вчетверо сложенный билет.
— Лина, твое представление на завтра.
— Он добрый мальчик, — отечески говорит мой брат и добавляет: — Дай я тебя поцелую, Санчик.
Мы целуемся.
— Ну, еще шампанского? — стараюсь я стряхнуть с себя грусть своего одиночества и зависти к их двойству, которое они ценят, но не так, как я, когда бывал, был с Натальей.
Выпиваем оставшееся и сидим курим мои папиросы. Брат тоже начал к ним пристращаться.
— Борчик, я спатьки хочу, — говорит Лина.
— Это обязательно, — говорит он и улыбается.
— Я правда хочу, я устала.
— Все устали, — говорит он, — и все хотят.
Она силится сдержать улыбку губами. Они встают. Я провожаю их до двери брата.
— Здесь ты живешь? — спрашивает Лина. — Я еще на этой квартире у тебя ни разу не была.
— Будешь, — отвечает Б. и смеется.
Мы заходим в его пустую большую комнату.
— Борчик, здесь холодно, но мне нравится. А где ванна, я хочу принять до сна.
Мы ржем, как лошади во время купания, и не можем остановиться.
Просыпаюсь я тихо и легко. И сразу же вспоминаю, что могу звонить. Я одеваюсь через секунду и выхожу на улицу. Я дрожу, это, наверно, потому, что на улице холодно с утра.
Диск соскакивает, и приходится набирать снова. Характерный прозвон ее телефона: первый гудок — прерывающийся…
— Алло, — отвечает она.
— Здравствуй, Наталья, — голос у меня почему-то прерывается. Как тот гудок.
— Санечка, я знала, что ты позвонишь сегодня, я сидела и ждала. Вечером у нас первый театр, да? — как будто ни в чем не бывало. Ее голос звучит хорошо.
— Кажется, да, — грустно отвечаю я.
— А что ты такой невеселый, что-нибудь случилось у тебя?
— Нет, у меня все прекрасно.
— …Я рада. Так мы сегодня встречаемся?
Она спрашивает меня!
— Угу…
— Ты хочешь раньше?
— Как ты угадала? Ты у меня на редкость догадливая, Наталья.