Для темных дел орудием служить.
Лишь там найду людей я настоящих.
Из здешних же достойны жить у Ганга
Один лишь вы, Натан. Хотите? Бросьте
Весь этот хлам ему - пускай берет он,
За чем гонялся. Раньше или позже
Он разорил бы вас дотла. Уж лучше
Скорей конец. Я вам и плащ добуду
Идемте, ну!
Натан
Мне кажется, Гафи,
Что это не уйдет от нас. Не я
Готов обдумать. Погоди...
Аль-Гафи
Обдумать?
Обдумывать тут нечего.
Натан
Ведь надо ж
С султаном повидаться мне, проститься...
Аль-Гафи
Обдумывать - искать предлога, значит,
К тому, чтоб увильнуть. Уж кто не может
Решиться вдруг устроить жизнь свою
По-своему, тот раб других навеки.
Как знаете! Желаю счастья вам,
Какого пожелали бы вы сами.
Ну, вам сюда, а мне туда.
Натан
Гафи!
Ведь ты не cдал отчета.
Аль-Гафи
Эка важность!
В казне-то ведь шаром хоть покати.
А счеты вы заверите иль Зитта.
Счастливо оставаться.
(Уходит.)
Натан (вслед ему)
Я заверю.
И дик, и добр, и благороден - что же
Сказать еще? Лишь настоящий нищий
Один из всех есть настоящий царь!
(Уходит в другую сторону.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Явление первое
Сцена представляет комнату в доме Натана.
Рэха и Дайя.
Рэха
Как, Дайя, как сказал отец: чтоб я
Ждала его с минуты на минуту?
Ведь это значит - скоро? Очень скоро?
А сколько уж минут прошло с тех пор?
Ну что ж! Зачем мне думать о протекших?
Я буду каждой следующей жить.
В одну из них и он сюда придет.
Дайя
Проклятое посольство от султана!
Не подвернись оно в такую пору,
Натан его привел бы уж сейчас.
Рэха
И вот я жду, все жду минуты этой;
Придет она; исполнится мое
Горячее сердечное желанье...
А что потом? Потом-то что?
Дайя
Потом?
Исполнится, надеюсь, и мое
Горячее желание.
Рэха
А сердце,
Которому и жизнь не в жизнь была бы,
Когда бы не царило в нем одно
Над прочими желаньями желанье,
Чем будет жить оно потом? Ничем?
Ах, страшно мне!
Дайя
Моим, моим желаньем
Отныне будет жить оно - желаньем
Скорее увидать тебя в Европе,
В руках, тебя достойных.
Рэха
Полно, Дайя!
То, чем порождено твое желанье,
То самое препятствует, чтоб стало
Оно моим. Тебя влечет отчизна;
А я-то - я свою должна покинуть?
Все близкое, любимое, родное
Лишь в образах туманных ты хранишь;
Меня же все родное, что вокруг,
Что вижу я и осязаю, разве
Не крепче держит?
Дайя
Как ты ни упрямься,
Небесные пути на небесах
Начертаны. А если твой спаситель
Назначен был от бога своего,
От бога, за которого он поднял
Оружье, - увезти тебя в страну,
Вернуть тебя тем людям, для которых
Ты рождена на свет?
Рэха
Все та же песня!
Опять ты за свое! Ах, Дайя, Дайя!
Диковинные, право, у тебя
Понятия. "От бога своего!
От бога, за которого он поднял
Оружие!" - Свой бог! Какой-то бог,
Кому-то одному принадлежащий!
Какой-то бог, нуждающийся в том,
Чтоб за него сражались насмерть люди!
Какой же это бог? И если, Дайя,
Мы рождены на свет не для того
Клочка земли, где свет мы увидали,
То как же и узнать нам, для какого?
Что, если бы отец тебя услышал!
Какое зло тебе он причинил,
Что счастье мне сулишь ты не иначе,
Как от него вдали? Что сделал он,
В чем провинился он перед тобою,
Что разума чистейшее зерно,
Взлелеянное им в моей душе,
Всегда ты так ревниво заглушаешь
Твоей отчизны сорною травою
Или цветами? Милая моя,
Послушай, Дайя, он не хочет вовсе,
Чтоб ты меня в цветник свой привела!
Да и сама - скажу тебе по правде
Сама, сама я чувствую, как тяжко
Моей душе твои цветы растить;
Их кислосладкий запах расслабляет
И голову мне кружит. Да, твой мозг
Уже давно успел к нему привыкнуть,
И я тебя отнюдь не осуждаю
За то, что ты его легко выносишь;
Я только говорю, что мне он вреден.
Вот хоть бы ангел твой: из-за него
Каким было посмешищем я стала!
И до сих пор перед отцом мне стыдно
За эту глупость.
Дайя
Глупость! Будто ум
Царит лишь в этом доме! Глупость!
Ах, если бы я смела говорить!
Рэха
Да кто ж тебе не позволяет? Разве
Я вся не превращаюсь в слух, едва лишь
Рассказывать ты примешься о ваших
Подвижниках за веру? И когда же
Делам их не дивилась я? Когда
Не трогали до слез меня их муки?
Хоть главную-то доблесть их не в вере
Я видела, но тем отрадней было
Услышать мне, что, и по их ученью,
Не грезами о боге выражаем
Мы преданность ему. Припомни, Дайя,
Как часто и отец внушал нам это;
Припомни, как и ты с ним соглашалась.
Зачем же ты колеблешь то, что строить
Сама же помогала? Дайя, Дайя!
Такой ли нам беседою встречать
Достойно друга нашего? А впрочем,
Я рада ей отчасти: для меня
Так важно знать, как он... Но слышишь, Дайя!
У нашей двери кто-то. Если б он!
Явление второе
Рэха, Дайя и Храмовник, которому кто-то отворяет дверь
снаружи со словами: "Идите прямо!"
Рэха (сначала вздрагивает,
потом овладевает собой и хочет броситься
к его ногам)
Он! Спаситель мой!
Храмовник
Я этого боялся: оттого-то
И медлил я; и все же...
Рэха
Я хочу
Склониться перед гордым человеком,
Чтоб не его благодарить, а бога.
Он это отвергает; благодарность
Нужна ему не больше, чем ведру,
Которому на славу потрудиться
Пришлось на том пожаре; ведь оно
Давало наполнять себя и снова
Опорожнять - не зная, для чего.
И так же было с ним: вдруг очутился
В пылу пожара он; к нему случайно
Я на руки свалилась, пролежала,
Как искра на плаще его, случайно
Я на его руках, пока вдруг снова
Какая-то неведомая сила
Из пламени не выбросила нас.
За что ж благодарить его? В Европе
Вино творит такие ли дела!
Храмовники на то и существуют,