Ташка сказала, что ей надо навестить в больнице друзей, проверить как они. Электричество уже подключили, но воды ещё не было. Вытеревшись одноразовыми дезинфицирующими салфетками (наверное сотни две извела) Ташка переоделась и тихонько вышла оставив родителей друг с другом. Прибывшие в город военные спешно монтировали временные ретрансляторы информационных и энергетических сетей. Центрального энергоснабжения ещё не было, а связь уже появилась. Если мама забеспокоиться (хотя зная маму скорее не «если», а «когда»), то сможет позвонить Ташке в любое время.
Она шла по улицам то и дело натыкаясь на исхлёстанную лазерами стену или следы ожесточенной перестрелки или остатки сгоревшей техники американцев. Тела уже убрали. На улицах работали бригады добровольцев и спасатели прибывшие в город вслед за военными. Обойдя буквально разорванный пополам многократными попаданиями из тяжёлого импульсника боевой робот, который они называли десантной скорлупой, Ташка наткнулась на полсотни человек работающих под командованием спасателя на расчистке частично обрушившегося жилого дома. Дом был небольшой: семнадцать или двадцать этажей. Точнее сказать нельзя потому, что устояли только четырнадцать этажей и часть пятнадцатого. Всё, что выше обрушилось на улицы превратив маленький дворик с детскими каруселями и мальвами аккуратно посаженными роботами в два ряда возле каждого подъезда в изрезанную попаданиями метеоритов лунную поверхность.
Спасатель дистанционно обследовал устоявшие этажи определяя степень их прочности и вероятность повторного обрушения. Вокруг него в воздухе расположились полупрозрачные голографические интерфейсы. Он закутался в них с головой и Ташка на секунду подумала, что спасатель стал похож на сказочную принцессу в мерцающем воздушном платье.
— Наташа! — окликнула её одна из работающих девушек. Она подбежала и Ташка узнала Римму. Младший научный сотрудник временно отложившая научную карьеру ради пары близнецов (сколько им, год уже есть?) крепко обняла растерявшуюся Ташку. Отодвинула от себя и рассмеявшись от радости взлохматила ей волосы задев шишку и заставив Ташку зашипеть от боли.
— Ой. Прости пожалуйста.
— Ничего— прошептала Ташка пережидая пока пружина боли развернётся до конца и истает: —Как раз в больницу иду. Там вылечат.
Как она подозревала: Кассиопея одновременно с избавлением от колонии наномашин представляющих собой один большой таймер отсчитывающий оставшиеся минуты заодно немного полечила (чем больше Ташка размышляла над произошедшим в подвале тем больше терялась перед безграничными возможностями обновлённого искусственного интеллекта. Они и правда вплотную приближались к всемогуществу). По крайней мере увидев её потрёпанную физиономию никто не бледнел, родители больше радовались, чем беспокоились и, судя по ощущениям, шишка значительно уменьшилась. Правда всё равно болела. Возможно Кассиопея намеренно не довела излечение до конца, чтобы не вызывать лишних вопросов. Кассиопея…
Ташка сжала зубы. Римма обеспокоенно посмотрела на её осунувшееся лицо: —Что с тобой?
— Шишка болит— соврала Ташка и не ощутила ни капли вины от того, что говорит неправду.
— Ещё раз извини, честно не знала.
— Нормально— успокоила она: —С тобой как?
Убрав с щеки прилипший волос, Римма грустно улыбнулась: —Когда объявили тревогу схватила близнецов и вместе со всеми укрылась в убежище. Там и просидела ежеминутно думая о Вите и укоряя себя за то, что позволила ему уйти. Хотя и знала: он не простил бы заставь я его остаться с нами.
Ташкино сердце провалилось куда-то вглубь живота: —И он?
— С Витей всё в порядке— улыбнулась Римма: —Если не считать залитой фиксирующим гелием руки. Сидит сейчас с близнецами пытаясь управляться с ними одной рукой.
Среди работников-добровольцев произошло небольшое оживление. Спасатель указывал в один из подъездов и туда уже начал протискиваться строительный робот похожий на краба и ещё два, поменьше и напоминавшие сверхмохнатных собак с плоскими мордами, замерили в ожидании удалённо управляемые кем-то из добровольцев.
Оглянувшись Римма повернулась к Ташке: —Мне пора бежать. Здорово, что с тобой всё хорошо. Я боялась: ты могла быть в институте. Ведь ты любишь работать допоздна.
Римма пожала плечами и смущённо улыбнулась: —Когда немного приберём этот беспорядок обязательно увидимся.
Она побежала обратно.
В больнице вели списки. Ташка намеренно не стала к ним подходить потому, что связь едва восстановили, информация была не проверенной и это всего одна больница из многих в городе. Она не желала переживать боль потери несколько раз, а может быть элементарно боялась. В любом случае не сейчас. Сейчас она просто не сможет. Отвернувшись от столпившейся у мониторов толпы Ташка посетила усталого врача прождав в очереди не меньше получаса пока он освободится.
— Вам повезло— заверил врач — Обычная шишка, пройдёт через пару дней.
Ташка не решилась задерживать врача. В коридоре ещё ждали множество людей. Программные сущности (и тот забавный грач в медицинском колпаке) не функционировали и ей пришлось самостоятельно искать дорогу обратно. Она немного заблудилась с удивлением наткнувшись на пустую комнату в переполненной больнице. Два стола, два стула, один шкаф и множество цветов на подоконнике посаженных не в землю, а в питательный гель каким пользуются на марсианских гидропонических фермах и потому не требующих частого ухода и полива. Помещение явно не использовалось как палата. Скорее как комната где работали с отчётностью или что-то в этом духе.
Ташка села за ближайший к окну стол и стала смотреть на цветы. Те неподвижно торчали тонкими зелёными стеблями увенчанными разноцветными дисками. Цветы были один в один оттенка прелой соломы, дубовой коры и цвета кофе с молоком куда добавили слишком много молока.
По оставшейся с детства привычке Ташка отправила вызов городу-интеллекту Новосибирску и к её удивлению он откликнулся: —Чем могу помочь, товарищ?
— Уже восстановился! — обрадовалась Ташка.
— Большей частью— поправил интеллект: —Так чем могу помочь?
Ташка почувствовала себя так как если бы увидела с холма давнего друга и побежала бы к нему, но вдруг врезалась в прозрачную стену из толстого стекла построенную между ними: —Не помнишь меня?
— Сожалею— произнёс голос используя модуляции ассоциирующиеся у людей с сожалением: —Часть моей памяти безвозвратна утрачена. Исходя из разговора я заключаю, что прежде мы регулярно общались и, вероятно, довольно тесно?
— Мы, вроде как, были друзьями— произнесла Ташка чувствуя как щиплет глаза. Эгоистичные слёзы вызванные жалостью к себе. И она знала, что не выпустит их на волю. Только сорвалось с языка жестокое «вроде как» — она не успела удержать.
— Жаль— повторил город-интеллект вторя эхом её мыслям.
— Как выйти из больницы? — спросила Ташка и он подробно объяснил извинившись за невозможность нарисовать в данный момент потому, что активные стены выключены по всему городу.
Бросив последний взгляд на неподвижные венчики цветов Ташка резко встала и вызванный её движением воздушный толчок заставил слегка дрогнуть неподвижные стебли. Ведь они были тонкие, как проволока, но живыми и зелёными.
— Наталья— окликнул Новосибирск когда она уже собиралась выйти: —Если раньше мы дружили по-настоящему, а не как бы (ей показалось или в этом месте голос сделался чуточку ехидным) то что нам помешает подружиться заново? Как думаешь??
— Это было бы здорово— согласилась Ташка.
— Ты улыбаешься— констатировал Новосибирск.
— Разве камеры уже работают? — удивилась Ташка.
— Нет, но когда человек улыбается у него изменяется тембр голоса.
Был тихий, тёплый вечер первой половины июня. Солнце ещё только начало наливаться характерным для летних вечеров огнём. Скорее золотое, чем оранжевое, оно медленно плыло в светло-голубых водах ясного неба. Ни одной тучки, ни одного облака не пятнало его чистой синевы. Небо казалось бесконечно глубоким. Оно словно зеркало: отражало того, кто в этот тёплый летний вечер находил минутку чтобы отвлечься от дневных забот и всмотреться в его бескрайнюю синеву.