Тетя хотела понять, куда же смотрит Бог, и это после того, что дедушка два раза в день молится в синагоге. А бабушка сказала, что Бог поможет, что акулий хрящ поможет, что профессор-натуропат поможет, что хорошим клеткам нужно еще немного времени, чтобы начать бороться с плохими клетками там, внутри.
Чарли Дэвис жил в Южном Сан-Франциско недалеко от ЗКом-парка[17]. В те времена, когда ЗКом-парк еще назывался Кэндлстик-парком, Чарли Дэвис писал о выдающихся тяжеловесах и боксерских поединках для «Сан-Франциско кроникл». Его дом стоял примерно в километре от шоссе, в конце улицы, застроенной точно такими же домами. Чарли открыл мне дверь и предложил пройти в гостиную. На нем был линялый коричневый халат, надетый поверх синей пижамы. Он приволакивал левую ногу, а его левая рука висела, не сгибаясь, как крыло пингвина. Весь дом был обклеен плакатами боев прошлых лет и фотографиями парней, которых я узнавал и с которыми поменялся бы жизнью — пусть никого из них уже не было в живых. Пока Чарли потихоньку опускался в кресло и устраивал свои конечности, я разглядывал фотографию поединка между Джонсоном и Джеффрисом, висевшую в рамке на стене.
Когда Чарли наконец расположился, я сел на кушетку напротив него и сказал, что мое исследование о жизни Хоински забуксовало. Имя я произнес так, как мне велел Чарли во время телефонного разговора: Коэн-ски. Он спросил, узнаю ли я Хоински на одной из фотографий боя Джонсон-Джеффрис. В том поединке в Рино Хоински отработал секундантом Джеффриса — «Великой белой надежды». Испытание я выдержал, и мы пробежались по всему, что знали о Хоински.
— Он работал тестоводом.
— Ага.
— Ты представляешь, что это такое?
— Не очень.
— Я тоже.
— До кондитерской фабрики работал кузнецом.
— Это он добился от клуба «Калифорния» той встречи с Корбеттом на барже.
— Когда работал на кондитерской фабрике, тренировался в клубе «Голден гейт».
— Его отец издавал какую-то еврейскую газету.
— Позже открыл собственную. «Паблик опинион». Изадор Н. Хоински. Еще у него был книжный магазин. Он закончил Йель.
— Его мать не одобряла занятий боксом.
— Он носил длинные волосы и вечно ввязывался в портовые драки.
— Те два поединка с Годдардом в Австралии он проиграл.
— Он научил Джека Джонсона всему, что нужно знать, чтобы стать чемпионом, пока они месяц сидели в тюрьме Галвестона в 1901 году.
Чем дольше мы говорили, тем сильнее нам хотелось броситься друг другу в объятия, так нас переполнял восторг. То есть я бы бросился, но Чарли даже двигался с большим трудом. На общенациональном марафоне меня больше не увидят — так он выразился.
Сведений о Хоински было мало, и я знал о нем даже больше, чем Чарли. В то время специалиста крупнее меня по Джозефу Б. Хоински не было, но он по-прежнему оставался для меня загадкой. Я сказал Чарли, что не знаю, куда еще обратиться: я все обегал и не хочу верить, что так никогда и не разберусь в нем.
Меня очень интересовала и другая сторона жизни Хоински, но об этом я Чарли говорить не стал. Мне хотелось вечером пройти следом за Хоински до самого дома, уловить его запах, услышать его голос, разглядеть фигуру его жены. Хотелось узнать, не потому ли у него не было детей, что его много раз били ниже пояса.
— Боксеры жили как бродяги. Бои были запрещены практически везде. Вот они и кочевали с места на место. В те времена не было никаких комитетов, всех этих WBO, WBC, IBF[18] — ни хрена в них не разберешь. Пойми, почести боксерам доставались редко, в основном они просто пытались подзаработать.
Мы договорились, что завтра я зайду к Чарли и возьму фотографию Хоински, чтобы снять с нее копию. Конечно, он мог бы приготовить ее к моему приходу, но кто бы поручился, что я не окажусь полным дерьмом, а он не хотел тратить время на болванов.
Проведя день с Чарли, я отправился на экскурсию по Сан-Франциско. Разыскал номер 1209 по Голден-гейт-авеню, где когда-то находился дом Хоински. Дом разрушился во время землетрясения 1906 года. Теперь здесь были новые постройки, возвели их, руководствуясь фотографиями и общей идеей, но немного осовременив. Кондитерской фабрики на Третьей авеню и Стивенсон-стрит как не бывало, а где искать клуб «Голден гейт», никто не знал, хотя в конце 1880-х он был на этом самом углу.
Я пошел в публичную библиотеку Сан-Франциско и еще раз просмотрел микрофильм со старыми номерами «Сан-Франциско кол булетин». Прочитал о шестидневном велосипедном заезде в Механическом павильоне. Победил в нем парень по имени Миллер, который 18 тыс. раз объехал трек на велосипеде фирмы «Элдридж», накрутив в общей сложности 3527 километров. Дело было в феврале 1899 года, Хоински тогда дрался с Малышом Маккоем и проиграл по очкам. После боя Эдди Грени, «спортсмен, политик и лучший друг Джо», посоветовал ему больше не выступать: он считал, что Джо стал не тот, что прежде.
17
Кэндлстик-парк был построен в 1958 году и был назван по мысу, на котором он расположен. В 1996 году компьютерная компания «3Com corporation» получила право переименовать парк, но новое название среди жителей Сан-Франциско так и не прижилось.