— Даст Бог, даст Бог, — прошептала мама.
Через три недели мы получили письмо от Совета директоров ассоциации массажистов. Вскоре должен был прийти диплом, который отец собирался вставить в рамку и повесить на стену кабинета. Получение лицензии мы отметили походом в ресторан «Пицца Патио» в торговом центре неподалеку от нашей многоэтажки. От имени семьи я заказал на всех большую пиццу с пепперони и грибами. Мы подняли стаканы с кока-колой за счастливое будущее.
На следующих выходных отец подписал договор об аренде офиса в торговом комплексе «Саннибрук-Плаза», где мы закупали продукты, а я стригся. Юрий из Смоленска за восемьдесят долларов сколотил крепкий массажный стол, обтянул его бордовой искусственной кожей и скрепил блестящими медными заклепками. Еще сорок долларов отец заплатил за письменный стол в комиссионном магазине в Ист-Энде, и десять — за два потертых офисных стула для посетителей, ожидающих, пока их примут. Кто-то в Итальянском центре посоветовал ему купить годовую подписку на «Ридерз дайджест». В магазине медицинского оборудования Старкмана на Дэвенпорт отец приобрел зеленую ширму из трех секций, чтобы в случае необходимости загородить клиента. Последний штрих остался за мамой: она купила в хозяйственном магазине набор клеящихся букв и аккуратно налепила их на дверь: «Роман Берман, Дипломированный массажист».
Когда первоначальные восторги схлынули, реальность вступила в свои права. Кроме итальянцев из Центра и нескольких друзей из России, никто не знал о существовании массажного кабинета Романа Бермана. Первым пациентом отца был Борис Краснанский из Ташкента, чей работодатель обеспечивал своих служащих скромной страховкой. Он прекратил ходить на массаж, как только исчерпал сумму страховки, и потребовал, чтобы отец вернул треть денег, как-никак он оказал ему услугу. Джо Галатти, оптовый торговец тканями, каждый раз приходил с бутылкой домашнего вина и рассказывал отцу о своих проблемах с сыном. Джо говорил с сильным итальянским акцентом, и папин английский оставался по-прежнему далек от совершенства. Сеанс массажа заканчивался вместе с вином в бутылке. Сэл, практически ушедший на пенсию подрядчик, приходил вместе с двоюродным братом своей жены. Тот приехал из Неаполя и упал с лесов, не проработав и недели. Он вообще не говорил по-английски и не умел водить машину. Сэл чувствовал себя виноватым и каждую субботу возил родственника жены на массаж, чтобы она могла отдохнуть. Пока отец занимался пациентом, Сэл сидел за ширмой и читал «Ридерз дайджест». У Джо и Сэла были самые лучшие намерения, и они хорошо относились к моему отцу. Но перестали ходить к нему после нескольких сеансов. Итальянский центр, с сауной и знакомой компанией, оказался более привлекательным. Место отца занял другой массажист из России, и хотя все клялись и божились, что «до Романа ему далеко», это слабо помогало. Неудобство отодвинуло преданность на второй план, и вскоре отец остался без клиентов.
Предчувствуя нечто подобное, он не спешил увольняться с фабрики шоколадных батончиков. Это выводило отца из себя, но что еще ему оставалось делать? Искать место на другой фабрике не имело смысла, а о том, чтобы снова просить пособие по безработице, не могло быть и речи. Родителям потребовалось два года, чтобы встать на ноги, и они были не готовы все потерять. Поэтому отец принял решение пять дней в неделю работать на фабрике, а по выходным сидеть в массажном кабинете. Как только у него появится достаточно клиентов, он уволится и целиком сосредоточится на собственном бизнесе. Дискуссия не прекращалась. Увольняться или не увольняться. Но когда первые клиенты пропали, отец начал сомневаться в том, что сможет когда-либо уйти с фабрики. Родители не считали нужным скрывать от меня происходящее. Как будто у них вообще не было секретов. Я в свои девять лет много чего им не рассказывал, но мама с папой любую тему обсуждали в моем присутствии и нередко обращались ко мне за советом. Они понимали, что я, несмотря на возраст, не такой чужой в этой стране, как они.
Поскольку его бизнес явно шел ко дну, отец последовал совету друзей и обратился за помощью к раввину. К нему многие обращались за помощью: Феликс, когда искал работу, Олег, когда хотел выгодно продать подержанную машину, Робик и Ида, когда им нужен был поручитель в банке. Предполагалось, что к проблемам русских евреев раввин относится с особым сочувствием. Чтобы увеличить шансы на успех, отец взял меня с собой.
Мама погладила мои штаны и выдала чистую рубашку-поло — она хотела, чтобы я произвел хорошее впечатление на раввина. Мы с отцом надели кипы и, взявшись за руки, вошли в синагогу, которая находилась неподалеку от его массажного кабинета. Я нечасто проводил время с отцом, поскольку он всегда либо работал, либо страдал из-за отсутствия работы. Пока мы шли в синагогу, я болтал про школу и свои планы попасть в отборочную команду в летней футбольной лиге. Было теплое июньское воскресенье. Наверное, на большинство людей, выбравшихся на улицу, — мужчин на лужайках перед домом, женщин с хозяйственными сумками, пенсионеров в «бьюиках» — мы производили приятное впечатление. Отец и Сын. Воскресная прогулка.