На лестничной площадке стояли сияющая Валентина Петровна и молодой человек в черной кожаной куртке.
— Можно? — спросила хозяйку Валентина Петровна и, не дожидаясь ответа, проследовала в прихожую; парень тоже несмело переступил порог.
— Это Андрей, — представила Валентина Петровна, — а это Наташа.
— Очень приятно, — сказала Наташа, — проходите в комнату.
— Проходи, Андрей, — потянула за рукав гостя Валентина Петровна, — не стесняйся. Наташа — своя девчонка. Правда, Наташа?
Наташа смутилась. Валентина Петровна по–хозяйски устроилась на диване. Наташа присела рядом. Андрею предложили стул у стоявшего возле стенки стола.
— Я вас тут введу немного в курс дела и пойду. Дальше без меня разберетесь. — Валентина Петровна откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. — В общем, Наташа, Андрей песни сочиняет и поет прекрасно. Я слышала. Так что зимой скучать не будешь: ляжете вдвоем на этом вот диване и будете петь. А Наташенька у нас, Андрюша, хорошо готовит. Помню, она меня булочками угощала…
— Шаньгами, — поправила сваху Наташа.
— Ах да, шаньгами. Объедение! Голодным здесь не будешь, Андрюха. Будешь жить не хуже, чем у бабы Паши. Понял?
Андрей глянул на Наталью, та опустила глаза.
— Ну что молчите–то? — продолжала брать на себя инициативу Валентина Петровна. — Может, мне уйти?
— Подождите, я чай согрею, — сказала Наташа.
— Некогда мне чаи распивать, — Валентина Петровна подмигнула Андрею, поднимаясь, — я попозже зайду.
Наташа проводила соседку до двери, вернулась в комнату, снова присела на диван.
— А вы оканчивали что–то? — спросила тихо она.
— Культпросветучилище. Хоровой факультет.
— А почему именно хоровой? — улыбнулась Наташа.
— Потому что, кроме режиссерского и хорового, никаких других факультетов в нашем училище не было. Хоровой ближе к эстраде, чем режиссерский, вот я и пошел на хоровой.
— А я сельхозтехникум окончила. Отделение зернообработки. Три месяца поработала на хлебоприемном пункте, до декретного отпуска, а потом в садик пошла, чтобы ребенка в ясли устроить. И не жалею. На ХПП такая грызня была — бабы друг друга буквально поедали, а в садике дружно живем: дни рождения вместе после работы отмечаем, праздники.
— Не скучаете, в общем… — не то спросил, не то констатировал Андрей.
— Да. Некогда скучать. А вам ваша работа нравится? Валентина Петровна говорила, с агитбригадой по полевым станам разъезжаете…
— А-а, — Андрей махнул рукой, — с агитацией этой… Суета все. Я поп–музыку люблю, эстраду. Глухо здесь насчет этого.
— Да, у нас дыра настоящая. Никогда ничего путного не было, разве что духовой оркестр. И что вас в наши края занесло?
— Судьба, видимо…
— А вы что, в судьбу верите?
— Верю. От нее, голубушки, никому не суждено уйти. И обмануть ее никому не под силу.
— А я не верю. Все в мире состоит из случайностей. Вот и вы случайно попали в наше село, случайно попались на глаза Валентине Петровне, она случайно привела вас ко мне, я случайно в это время оказалась дома, хотя хотела к соседке уже уходить.
— А не кажется вам, что цепь случайностей — это уже закономерность?
Наташа пожала плечами.
— Интересная эта корреспондентка, соседка ваша, — сказал Андрей о Валентине Петровне, — все у нее запросто.
— И не говорите. Давай, говорит вчера мне, я тебе, Наталья, мужика приведу. Я ее спрашиваю: как? А она: да просто приведу, жалко парня — у бабушки на квартире живет, питается как попало, а талантлив…
— Ну уж… талантлив… — смутился Андрей.
— Она так и сказала: талантлив и менестрель. А вы и правда песни сами сочиняете?
— Да так… — махнул рукой Андрей. — Несерьезно это. Для того чтобы стать популярным исполнителем или поэтом–песенником, нужно в Москве или Питере жить, а здесь — баловство одно.
— А если для души? Для души можно хоть где сочинять, правда ведь?
— Конечно, только хочется большего. Большего, понимаете?! Тем более что знаешь про себя, что способен на большее.
— Ну какие же ваши годы… Еще выйдете с микрофоном на сцену в концертной студии «Останкино» в программе «Песня года».
Андрей и Наташа засмеялись одновременно.
— Чай пить будем? — спросила хозяйка.
— Да нет, наверное. В другой раз я с тортиком приду. Если можно, конечно. А сейчас пойду, бабушка Паша беспокоиться будет.
Андрей поднялся, Наташа тоже.
— А я люблю торт, — сказала Наташа. — Приходите, будем рады. И гитару приносите. Вы споете, а мы послушаем.