Разбудила их Валентина в одиннадцатом часу. Она долго звонила, добившись своего: Наташа пошла открывать дверь. С Валентиной пришли ребятишки: Настя, Надюшка, Васька.
— Давай опохмеляться, — сказала Валентина, — хорош дрыхнуть. — Она подошла и села на кровать, несколько оттеснив Андрея от края постели к стене. — Прими сто грамм — полегчает.
— Не могу… — пробормотал Андрей, не отрывая головы от подушки. — Столько вчера выпил, что печенка лопнет.
— Не лопнет, вставай! — не унималась Валентина. — Наташ, готовь на стол.
— Да съели уже все! — крикнула из кухни Наталья. — Да и пить не можем больше. Лучше Сашку опохмели.
— Перебьется. Сами выпьем. Неси рюмку сюда, я Андрея тут опохмелю. Выпьет, поднимется, про Наташу споет. Неси!
— Не надо… Не надо… — запротестовал Андрей. — Мне еще хуже будет.
— Не будет. Вставай.
Валентина наклонилась к Андрею и коснулась губами его лба. Тот отпрянул:
— Перестань, Наталья увидит.
— Боишься?.. — прошептала Валентина и поднялась.
— А вы что, ночью дрались? — спросила она громко, обращаясь больше к Наталье, чем к Андрею.
— Кто тебе сказал? — спросила Наташа.
— Валентина Петровна меня видела сейчас, спросила, правда ли, что у Андрея нет никаких документов. Я ей говорю: есть, почему бы им не быть. Ведь правда? А она, коммуняка старая, говорит: пойду к участковому — пусть придет, проверит. А она ведь пойдет… Ей всюду враги народа мерещатся, как при Сталине. Смех!
Валентина засмеялась.
— Пусть проверяют, — сказал Андрей. — Иди на кухню. Я оденусь.
Валя похлопала его нежно по щеке и вышла.
Андрей не стал пить ни водку, ни наливку, попросил чаю. Валентина попробовала было пригласить их к себе домой, но Андрей, сославшись на недомогание, снова лег в постель. Наталья прилегла на диван. Валентина включила телевизор, но, увидев, что компанию никак не сколотить, собралась уходить. Перед уходом она вошла в спальню.
— Слушай, дядька, — сказала она Андрею, — купи дочке велосипед. Соседка моя продает за двадцатку. Новый, двухколесный, «Левушка». Пошли… купишь.
— Ой, не могу, Валя, — заворочался на кровати Андрей, — я дам денег, пусть Наташа сходит.
— Мама, мама, купи велосипед! Дядя Андрюша денег дает! — закричала Настя.
— Пойдем, Наташа, — позвала Валентина, — я вечером приду, пусть хозяин ваш отдыхает.
Андрей ненадолго задремал и не слышал, как ушли Наталья с Валентиной и ребятишки. Впрочем, проспал он недолго, минут двадцать, а когда проснулся, сильно захотел пить. Он поднялся, налил себе на кухне из чайника еще не успевшего остыть чая. С бокалом подошел к окну.
На улице по–весеннему сияло солнце. С крыш капало, на дороге появились проталинки. Оттаявшее окно было прозрачно чистым, и ровная дорога, уходившая вдаль, казалось, вела в бесконечность. Весной и поздней осенью, когда деревья не были зелеными, глядя вдаль из окна Натальиной квартиры, можно было увидеть в хорошую погоду некоторые дома села Гуселетова, расположенного километрах в десяти от райцентра. А в бинокль и флаг на здании сельсовета некоторые различали. Вот и сейчас Андрюша ясно видел горбившиеся крыши гуселетовских домов, и душа его затосковала: ему захотелось сейчас же сесть в подъехавший к автостанции автобус, доехать до железнодорожного вокзала, купить билет и…
Андрей присел на диван. Ему вспомнилась Катя, ребята из его группы, мать. Потом мысли перенесли его в армейские годы. «Как вы все там? Как сложилась жизнь ваша? — подумал он. — А что будет со мной? Что мне–то делать?»
Ощущение безысходности овладело Андреем. Он понял, что больше не уснет, и налил в бокал еще чая, покрепче. Горестные мысли его несколько развеяли пришедшие Наталья с Настей. Они принесли велосипед, и Настя сразу же стала упражняться в езде из комнаты в прихожую и обратно. Наташа помогала, поддерживала ее и, когда у Насти получалось, хлопала в ладоши.