Теперь настала очередь Марраи растеряться:
- Конечно, как впрочем все последние тридцать шесть лет... Милард Гарри срочно уехал...
Ах Гарри, ну конечно! Айрин совсем забыла о своей недавней любви, как однако интересно, значит, это было настолько всем очевидно, что он ей нравился. Ой, как неудобно!
- Нет, я говорю о том синем дракатоне, о моем пациенте!
- А тот! - Маррая разулыбалась, - так он тоже уехал.
- Куда? - Айрин вдруг стало почему-то очень грустно:
- Домой, куда же еще? - Искренне удивилась Маррая. - Как стало ему чуть лучше, так и отправили его в его Дракатию, не здесь же его держать! Уже почти с неделю, как посадили его в карету и укатили, скорее всего доехал уже до родины.
- А-а-а, тогда это наверное здорово, - протянула Айрин. – Ну, счастья ему тогда. А он ничего не сказал о себе, ну имя его, кто он?
- Нет, ничего, как очухался, так ни одного слова не вымолвил. Мы с Гарри как могли, объяснили ему куда его везут, а он даже и ухом не повел, так и лежал, на потолок смотрел, да глазищами своими ужасными хлопал. Может, разум потерял, все таки в стасисе около сотни лет пробывать! Ну это не наша проблема. - Маррая деловито встала, отряхнула с платья несуществующие пылинки, - давай тебя, болезную, выписывать.
Глава 4
Из тайного донесения агента под кодовым именем Шут.
Хранится в секретном архиве Евронии. Дело 927549.9 Литер Д.
Датировано 19 мая 2254 года (151 год назад)
С середины марта я провел 6 недель в столице Дракатии Иштване под видом южанина торговца. В городе царит чрезвычайное уныние, дракатоны в глубоком трауре после смерти старого императора и его додзена. (Смерть внезапная, весьма непонятная от какой-то непонятной болезни скилла)
В столице ни разу не слышал ничего о драконах. Пытался спрашивать низших - додзенов, разнорабочих, заходил в бары — никто не отвечает, чаще всего молчат, бывает, в ответ агрессивная атака, пару раз был бит. На вопрос кто теперь будет императором, дракатоны или молчат или говорят о наместнике, каком-то низшем додзене из рода Гаскелл.
Пару раз слышал комментарии дракатонов «все пропало» или «катастрофа». Несколько дней назад подслушал странный разговор о замерших спутниках и опять о скиллах (все-таки это болезнь, с таким ужасом об этом говорят), и совсем шепотом «верити — это ужасно». Как только заметили мой интерес разговор прервался.
Имеет смысл предположить, что с их зверями - драконами случилась какая-то эпидемия.
ПС. Суларцев здесь более чем ненавидят.
Пометка в конце донесения рукой архивариуса:
Оригинал донесения был зашифрован тайным кодом, переведено и записано для императора Вазула Шагаеала Великого династии Донессийской клерком Тайной канцелярии Лером Перуном. Оригинал прилагается.
ГЛАВА 4
Наши дни
Апрель 2405 года
Экзамены! Что может быть противнее, особенно, если это последние экзамены - последний рывок дается тебе еще тяжелее.
Айрин так устала! История магии, боевая подготовка, теория огня, теория государства и права, ветряные заклинания и далее, и далее! Все это время, Айрин испытывала сложное чувство умственного возбуждения и душевной подавленности. Может, ей было так плохо, потому что, это были ее последние дни свободы, когда она была еще человеком мыслящим, не бездушной маткой, пригодной только к принятию спермы господина мужа для последующего размножения?.. Особенно трудно ей было в первую неделю. Временами ей казалось, ее голова воспламеняется. Все тело содрогалось от немыслимой боли. Жажда была невыносимая. Айрин скрипела зубами. Сознание её мутилось. Как она хотела потерять сознание! Но, к сожалению, не теряла. Она только закрывала глаза и сжимала губы, ожидая окончания приступа. Скорчившись на полу, она обхватывала себя руками, уткнувшись лицом в колени.
Со временем, непонятные боли ослабли, она все еще чувствовала дискомфорт во всем теле, но отдаленно, как бы, на периферии сознания. Временами, ее накрывала паника — она испытывала ужас от ощущения падения. Тонущая девочка; подстреленная птица, чей-то пронзительный крик — Айрин просыпалась в слезах. Воспоминания или сны, как будто, принадлежали кому-то другому... У нее перед глазами промелькнуло неожиданное воспоминание – полет, восторг, ветер - как грубый, схематичный, черно-белый набросок углем - боль, смерть... Боль, боль, боль...
Бродя по прямым и туманным улицам Евронии, мимо мрачных домов с темными окнами, ей хотелось, с одной стороны – спрятать голову поглубже и выть про себя потихоньку о своей погубленной жизни и скулить и плакать, а с другой стороны, Айрин начинала думать, что хорошо бы ударить со всей силой, разбить вдребезги все это, сломать эти оковы и бежать, куда глаза глядят, не важно куда, даже если к смерти. Смерть... Айрин чаще и чаще думала о ней, без ужаса, а с непонятной ей самой тоской, даже чуть-чуть мечтала о ней, как об освобождении... Уничтожьте меня! Молю!