Я видел, как упал Кат, опираясь на чахлое дерево, он попытался подняться, но тотчас снова упал навзничь.
Креландские солдаты начали преследовать нас, отчаянно бегущих, карабкающихся по пологим склонам предгорьев. Сзади послышались многочисленные выстрелы. Креландцы, оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что-то, грохот вулкана, все смешалось в жуткой какофонии звуков. Мы бежали...
Послышался залп орудия, провизжали снаряды, я слышу свист пуль, бежим... Опять услышал свист и мягкий, чавкающий звук во что-то шлепнувшейся пули, ардорец, бежавший рядом, упал...
Имперцам стало не до нас когда все вокруг начало трясти. Затем начались оглушительные взрывы и в сторону многочисленных обозов потекли потоки раскалённой лавы. Пробив выходы на склонах Сальдора, она стремительно потекла вниз. Креландцы в страхе бежали, спасаясь от надвигающейся смерти. Сильные толчки землетрясения, частые взрывы огромной силы, темнота, прорезываемая молниями и освещаемая лавой, оглушительный гром приводили людей в отчаяние и ужас. Священная гора дрожала и бурлила, как гигантский кипящий котёл.
За десять минуть больше чем одна треть креландской армии была уничтожена.
Мы забрались на высокий выступ и, задыхаясь, посмотрели вниз. Рем, навзничь лежал в повозке. Вдруг к нему подбежал креландский офицер, я вспомнил, Томеррен звал его
Эжери, подобрал камень с земли и, размахнувшись, с силой обрушил его на голову Владыки... Земля, простонав в последний раз, перестала трястись. Сальдор, изливаясь лавой, прекратил взрываться. Удар Владыки остановлен.
Мы, обессиленные, окровавленные все еще скованные, в мифриловых ошейниках, свободны.
Я посмотрел вдаль: леса и поля, невидные прежде из креландского лагеря, открывались теперь передо мной. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Я взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих облаков. Это Ардор и все это мое, и все это во мне, и все это я! Свобода, я свободен!
Рядом стоял опустошенный Сай,
- Он нас всех освободил, - ошеломленно прошептал он, - он понимал, что у него не было шанса освободить себя и нас, и Владыка сделал выбор...
Тихо плакал Лукас, он, поджав ноги и опустив голову, упал на сырую землю у дерева и долго неподвижно сидел,
- Рем знал тогда, прощаясь с нами, в темнице, он уже тогда все знал.
Мы с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, которые издавал, рыдая, Зак, он подошел к скале, схватился за нее и с силой начал ударять по ней кулаком, разбрызгивая в разные стороны кровь.
- Он знал, он знал, - выл Зак, - я его проклинал всю эту дорогу, - удар кулаком по скале, - а он меня, тупицу, спас и попрощался! - снова удар по камню...
Меня вдруг пронзило понимание последних слов Рема, я замер в шоке, прошептал,
- Зак, ты помнишь его последний приказ?
Зак повернул ко мне лихорадочно горевшие глаза, его рот изумленно раскрылся, он попробовал что то сказать, однако слова застряли в его враз пересохшем горле, получился только хрип,
- Ты не должен промахнуться, когда, - я не смог договорить, слов больше не было.
- Когда Владыка вернется в Ардор в рабском ошейнике ты, Зак, должен ему помочь, не промахнись Зак, - твердо сказал Сай.
Зак резко побледнел, слезы потекли по его щекам. Режущая боль схватила сердце... Свет солнца показался пепельным. Его грудь всколыхнулась, выдавила глухой вопль и Зак упал в глубокий обморок.
Я обессиленно лег. Посмотрел на небо. Потом я стал уноситься вверх. Я лежал на боку, скрючившись, меня била слабая дрожь, жизнь возвращалась во мне, а в чадном бреде тело мое, могучее, как скала, пробив стены, вольно вынеслось в вольный простор. Я не знал, куда меня уносит, ликующее ощущение заполнило меня всего — свобода!
А там, внизу, продалжался кошмар. Непереносимый запах серы, громко трещал огонь, время от времени раздавался ужасный грохот — взрывались орудия, от которого земля колыхалась под ногами креландской армии. Из-за черного дыма ничего не было видно. Выли собаки, кричали в ужасе лошади.
Несмотря на попытки командиров, в рядах солдат началась жуткая паника. Долгий, изнуряющий поход, усталость, голод, длительная бессонница, горячая надежда на скорое возвращение домой не только снизили, а абсолютно уничтожили состоятельность креландцев как армии, как боеспособных солдат. Это уже была не армия победителей - люди потеряли самоконтроль и началось паническое бегство, которое казалось им спасительным, хотя в действительности только усугубляло опасность. Толпа стала простой суммой насмерть перепуганных индивидов.