Зато нашла я.
Когда каменный блок закрылся за мной, я, подавив панику, вспомнила, где я нажала на скрытый замок — дверь послушно открылась, закрыла снова. Огляделась, я прошла несколько шагов и увидела тонкую щель света сквозь каменные швы стены — маленькое, незаметное окошечко, позволяющее мне увидеть коридор, по которому я недавно шла. Прошла дальше. Туннель шел вниз. Тут было сухо, воздух был на удивление теплым и свежим, только чуть-чуть пахло пылью. Многочисленные окошки — снизу, наверху, на уровне моей поясницы и глаз — открывали потрясающую возможность все видеть. Я поняла, что попалась. Я никому не скажу об этом лабиринте, я исследую его сама...
За последующие четыре года я далеко продвинулась в своих исследованиях. Боясь быть увиденной оттуда, снаружи, я никогда не использовала свет, я шла, шагая вдоль стен многочисленных коридоров, легко касаясь их пальцами. На огромных каменных блоках были впадины, где-то они были гладкими, где-то шершавыми. Поначалу, я использовала веревку, привязав ее у входа, я шла по лабиринту, разматывая клубок. Потом я записывала повороты, по ночам зубрила их в своей комнате. Теперь, через четыре года, я с легкостью могла найти тайный коридор, ведущий к практически любой части дворца. Сколько секретных, интересных разговоров я подслушала, стоя в темном коридоре, прижавшись к узкой щели, я знала кто спит с моими братьями, я знала кто из знати и с кем изменяет. Я присутствовала практически на всех тайных собраниях императора со своими советниками, слышала их тайные же обсуждения между друг другом. Я видела убийства и измены, слезы и проклятия.
ГЛАВА 3 Узник
Сегодня я вошла в лабиринт, намереваясь отвлечься от грусти и черной зависти. Я оглянулась по сторонам, убедилась, что никого нет, нажала на тайную пружину, нагнулась и вошла, очутившись по ту сторону стены. Тонкие лучики пробивались через многочисленные щели в камнях.
Уже давно у меня был запланирован поход в новый, пугающий своей темнотой коридор. Но из-за последних радостных событий, непрерывных торжеств и встреч у меня категорически не хватало свободного времени. Я шла, привычно считая повороты. Иногда мне приходилось нагибаться, коридоры то расширялись, то сужались. Наконец я дошла до таинственного темного тоннеля. Коридор был абсолютно черным, значит, на много ярдов вперед там нет ни одного смотрового окошка, этот факт не то, чтобы пугал меня, нет, я уже давно перестала бояться привидений и монстров лабиринта, просто это не привлекало меня - всегда меня манила возможность услышать что-то новое, тайное, чей-нибудь секрет.
Но сейчас я решительно вступила в темноту, надо же наконец узнать, куда ведет этот путь. Тьма, ни малейшего проблеска света. Казалось, эта тьма имеет вес и давит на открытые глаза.
Иду вперед, ну что ж, по крайней мере, нет поворотов, легче запоминать. Наконец, я вошла в большое ответвление, которое абсолютно неожиданно закончилось массивной дверью. Такого я еще не встречала. Интересненько, любопытненько, посмотрим, что там... К моему удивлению дверь открылась легко и тихо, после первого же толчка. Я вошла в какое-то помещение, ужасный смрад чуть не сбил меня с ног. Это тюрьма! Маленький темный лабиринт вился между камерами. Многочисленные световые полоски пробивались из окошек-щелей. Везде находились грязные узники. Так, переходя от камеры к камере, заглядывая в окошечки, я вдруг услышала голос отца. Странно. Я пошла на голос. Очередная камера — если переходить от окошка к окошку, расположенных на разной высоте, можно увидеть все, что происходит. Прижалась к окошечку.
Маленькое полутемное помещение было наполнено народом. Только сначала я никого не видела, мои шокированные глаза были прикованы к императору, сидящему на стуле у противоположной моему окошку стене. Штаны его были расстёгнуты и слегка приспущены, молодая девушка со связанными сзади руками на коленях сидела между его раздвинутых ног, ее длинные, спутанные волосы связаны в пучок, отец, держит ее волосы и грубо насаживает голову девушки на что-то, находящееся между его ног, он стонет, ускоряет движение рукой:
-Да, да, та-а-ак хорошо...
Раздавшийся хлесткий удар оторвал меня от созерцания отца... Напротив его стула стоит металлическая конструкция, к ней, широко раскинув в стороны руки, привязано какое-то существо. Сзади него стоит стражник с кнутом.
Рядом стоит жаровня, на ней накаляются металлические инструменты. Послышался глухой стон — узника, еще один и еще — моего отца, он закинул голову от волны удовольствия;