Мне очень хотелось верить в то, что я говорила. Но ведь это правда! По другому и быть не может.
Рем хмыкнул, закатил глаза. Отвернулся от меня. Весь нахохлился, выпустив все свои колючки.
- Ты думаешь, я пошутила насчет еды? Мы подумаем, что делать с этими наказаниями, мне тоже это не очень понравилось...
Рем подозрительно посмотрел на меня, презрительно прищурившись, снова отвернулся. Ну куда ему с таким ершистым характером в рабы! Император уже давно разорвал бы его на кусочки.
- А теперь ешь или я буду кормить тебя, как ребенка и не думаю, что твоё мужское эго это переживет.
Не реагирует, дышит гневно.
- Тебе нужны силы, чтобы самому ходить хотя бы в туалет. ЕШЬ! - приказала я.
Его лицо перекосила гримаса страдания - сопротивляться приказу Госпожи он не мог. Рем угрюмо сверкнул ярко-фиолетовыми, очень рассерженными глазищами, вернул тарелку на колени и начал медленно и сосредоточенно есть. Когда он закончил, я подошла и взяла стакан с водой, который он уже осушил.
Наполнила стакан и принесла ему.
- Пей, это лекарство, – не шевелится.
Я тяжело вздохнула, какая же это тяжелая работы – быть госпожой!
- Я приказываю!
Он выпил весь стакан, я грустно смотрела, как дрожат его пальцы от ярости.
- Ммм, Рем, я тут подумала, - глядя на него, я села рядом, расправила складки на платье, он снова смотрел в сторону – единственный протест, который он был в состоянии продемонстрировать.
- Слушай, я... мне не очень понравилось то, что происходило вчера;
Продолжает смотреть в сторону, широкие плечи напряжены, ключицы остро выпирают, дышит тяжело - сердится;
- Ну и я тут подумала... в конце концов, Рем, посмотри ты на меня, не могу я так разговаривать! - Приказала я.
Он медленно, как бы против воли, посмотрел на меня,
- Ты запомнил те ощущения, ну, когда я наказывала тебя? - тишина, - отвечай!
Медленный кивок.
- Не мог бы ты в будущем, ну когда отец это снова потребует, ну притвориться, что тебе больно...
О, больше заинтересованности в его взгляде:
- Ты посмотри на меня, увидишь, что я сдвигаю брови, вот так, и падай на землю и кричи, подергайся там...
В ответ тишина и совсем ошарашенный взгляд;
- Зачем тебе это надо? - наконец разомкнул он бескровные губы. - Ты ж вся такая дочь великого отца-садиста, великие принципы великой Креландии...
- Принципы, даже если они очень великие, нужно иногда нарушать, иначе от них никакой радости, - грустно улыбнулась я в ответ. - Я не хочу причинять тебе боль… Давай просто притворимся, что я, твоя госпожа, наказываю тебя, хорошо? - Медленный кивок. - И давай, мы больше не будем обсуждать это.
Ночь. Тишина. Со стороны кровати раба вдруг раздается невнятное бормотание. Стон... Я просыпаюсь, приподнимаю голову с подушки. "Ох, опять..." Тело моего раба выгнуто напряженной струной, крупная волна судорогой прошла по всему его телу, опять стон... Каждую ночь ему снятся кошмары. Я встаю, подхожу к нему, смотрю на Рема, слабый лунный свет льется из окна, бросает блики на бледное лицо ардорца, у него выступил пот на лбу, глаза закрыты, но видно, что зрачки бешено бегают под веками. Я глажу его волосы:
- Рем, все хорошо, все хорошо, тш... Я с тобой:
Снова стон,
- Маришка, - шепнул он и в отчаянии закричал: - Маришка нет... Маришка!..
Я застыла, ну вот дает - о своей женщине мечтает, наверное бросила она его...
- Арнелия.., не уходи... пожалуйста, - еще тише стон... и вдруг дикий вопль, - Не-е-ет!
"Во как! Еще одна женщина, хотя чего с них взять, звери ведь".
Рем продолжал метаться во сне. Вот только что война случилась, должно же сниться про смерти, а он все о женщинах своих мечтает, эх, мужчины...
Собственный вопль его разбудил. Он открыл глаза, сел, вытер с лица холодный пот. Пережитая только что боль еще жила в нем и с минуту он не был в состоянии говорить.
–Тебе опять снился кошмар, - не спросила, а сообщила я;
Он молча кивнул. Я со вздохом вернулась на свой диван. Очередная ночь без сна...