- Да нет же, нет, благородные господа, совсем незадолго до этого, я приказала рабу защищать меня и сказала, что он может игнорировать все другие, противоречащие этому приказу указания.
На меня скептически посмотрели. Мда, мой экспромт звучал не очень сильно и убедительно, под всеми этими взглядами, осуждениями, насмешками я враз смутилась, окончательно запуталась и вовсе неуверенно промямлила:
- Ну вот он и перепутал мои приказы...
- Раб перепутал приказы и напал на Креландца, - повторил громко Эжери. - Я требую наказания. Публичного. Моей чести нанесен непоправимый урон.
- Справедливо, - тяжело посмотрев на меня, выдавил очень довольный отец. – Вы, герцог, в своем праве. Так как этот раб представляет определенную ценность, приказываю, наказание не до смерти.
- Принято, - согласился Эжери, - так как нападение было совершено здесь, на глазах этих людей, требую наказания здесь же.
- Законно. Двести плетей, магическое исцеление через каждые пятьдесят ударов, чтобы раб не умер.
Вот и все, решение вынесено. Суд свершился. Я в ужасе смотрела на Рема, тот лежал, связанный на полу, ни на кого не глядя.
Все смотрели на меня. Это был мой раб. Мое слово последнее. Я молчала. Ну что я могла сделать! Суд состоялся. Главный судия империи вынес приговор. Немыслимо было идти против его решения. Все законно и справедливо. Раб не может нападать на Креландца, если не было на то прямого указания Господина, а я, мямля, только что сама признала, что мой раб допустил ошибку и перепутал мои приказы. Виновного нашли.
Это я, это я во всем виновата, я предала этого человека, поверившего мне, зависимого от меня, который, несмотря ни на что, спас меня, преодолев возможные и невозможные препятствия. Эта мысль молотом стучала у меня в голове. Глядя в торжествующее, счастливое лицо Эжери, видя усмешку отца, радостное ожидание развлечения окружающими, склоненного, поверженного Рема, я чувствовала, что моя жизнь, мои устои трещат.
«Виновата... виновата... я предатель... предана... предана...» - молотило в моей голове, разрушая мою сущность, моя юность острыми осколками падала к моим ногам.
Как же больно... Но как Эжери мог так поступить со мной? Мы же любим друг друга! В глазах защипало - «потом буду оплакивать свою потерю — счастливую жизнь и беззаботность».
- Господа, ваше императорское величество, блистательный герцог, - я выступила вперед на свой эшафот, высоко подняв голову, - я, принцесса Святомира София Амелия Бронтейн, дочь его императорского величества Дарко Маркеса Бронтейна, признаю себя полностью виновной в случившемся.
Послышался взволнованный гул, ну как же, на их глазах случается невозможное — публичное унижение члена императорской семьи,
- Я признаю, что выпила слишком много горячительных напитков, обольстила блистательного герцога, надавала противоречащие друг другу приказы своему рабу, хитростью и обманом выманила герцога на террасу, поцеловала, испугалась, призвала своего раба и вынудила его ударить герцога. - Со всех сторон горячие взгляды, жаждущие новых сплетен, жертв, признаний, - прошу благородное общество признать моего раба невиновным, виновата только я. Блистательный герцог Эжери Кранбский прошу принять мои глубокие извинения.
Смотрю вперед себя, не замечаю ошарашенный, полный недоверчивого удивления взгляд Рема, направленный на меня. Не замечаю недовольный взгляд императора.
- Признание принято, - тяжелый голос главного Верховного судьи Креландии — императора, - принцесса Святомира признана виновной, отменить наказание раба за нарушение приказа госпожи и нападение на креландца.
Я вздохнула с облегчением. «Получилось!»
Отец продолжил.
- Герцог в своем справедливом праве лично наказать раба за нанесение урона его чести.
Я задрожала, - «нет!»
- Блистательный герцог Эжери Кранбский будьте так любезны, накажите моего раба за нанесение урона Вашей чести, - вынужденно сказала я ритуальную фразу принятия наказания, находясь под обстрелом сотен глаз. Я не смотрела на Рема. Мне было мучительно стыдно, я дважды предала его.
Создатели, мое сердце билось так быстро, что мне пришлось приложить руки, дабы удержать его на месте.
Рема, связанного поставили на ноги, его с двух сторон держали два стражника. Эжери с кривой улыбкой снял свои белоснежные перчатки, ему подали черные, кожаные с металлическими вставками:
- Чтобы сохранить мир и закон в нашей доблестной Креландии, время от времени приходится пачкать руки! – и далее, совсем непонятно. - Ну что, падший ангел, приступим?
Эжери отвел назад кулак и двинул им Рема в живот так, что ардорец подскочил и на время лишился возможности дышать. Креландец подождал, пока он выпрямится и обретет дыхание, а потом нанес Рему целую серию ударов по ребрам и животу. Рем не мог защитить себя или закрыться, стражники заставили его выпрямиться.