И пока Ленка непослушными руками открывала замки, Наташка приплясывала, хлопала в ладоши и пела:
- Мама! Мама! Мама приехала! Мамочка - мама!
Они долго сидели в тесном коридорчике, обнявшись и ревя в три ручья, потом маму усадили за стол. Наташка тихонько глотала слёзы и смотрела, как мама ест. И замечала, что та сильно похудела, тоненькая нежная кожа под глазами стала темной и немножко втянулась внутрь, от чего родное лицо казалось таким уставшим. Заметила, как руки обтянулись кожей, как подрагивали, держа ложку. «Ещё слабая после болезни...» - подумала она мамиными же словами, которые не раз слышала, вылечившись от очередного гайморита.
А потом они сидели на диване, уже втроем, рассказывв по очереди о своих переживаниях, плача и обнимаясь, и согревая друг друга.
И так хорошо им было, тепло и уютно, в этот волшебный добрый праздник - Новый год!..
***
Наташа не стала дожидаться своей очереди на перевязку Федюни и ушла в палату. Нашла пустой пакет, сложила в него все конфеты - большой мешок, который специально приготовила с собой в больницу, чтобы угощать детей, обе пачки любимого Федюниного печенья, пирожки и сочник, которые купила сегодня в буфете. Вспомнила про последние три банана в тумбочке. Кажется, больше ничего не осталось.
С пакетиком пошла искать девочку из лагеря. Та уже была у себя в палате.
- Держи, угощайся. И приходи к нам на чай, если что, у меня кипятильник есть.
Девчонка с жадностью смотрела на вкусняшки и, сглотнув, сказала:
- Спасибо, тётя Наташа, - поджала нижнюю губу, а в глазах заблестели слёзы. И протянула руку за пакетом.