— Это логично. От него тут толку мало. Хочу обратить внимание на другое: стая, судя по всему, покоряется ему беспрекословно, если уж после вчерашнего они согласились снова лезть под огонь. Любопытно бы узнать, какие причины имеет под собою такое послушание. Важен ли и им будущий преемник так же, как ему, а стало быть — нужен ли таким существам вожак вообще и дает ли какие-то преимущества? Или сие явление нетиповое, и лишь наш приятель сумел взять своих сородичей в такие ежовые рукавицы…
— Сдается мне, если тебя изловит свирепый малефик-людоед и начнет подрумянивать на сковороде, ты станешь интересоваться у него, по какой причине он избрал именно тот, а не иной рецепт, — буркнул охотник и, умолкнув, замер, вслушиваясь.
— Оставили заднюю дверь в покое, — вместо него сообщил Бруно, явившийся из недр коридора второго этажа; тот удовлетворенно кивнул:
— Отлично. Стало быть, теперь вся эта братия соберется здесь.
— Но не могут же они не понимать, что мы готовим им отпор? — с опаской поинтересовался Альфред Велле. — Неужто станут подставляться снова? положим, те твари невеликого ума, но вожак?
— А кто сказал, что он гений? — передернул плечами охотник, наблюдая за тем, как из темноты выдвигается вторая группа — та, что отступилась от двери черного хода. — Может, нам повезло, и он идиот.
— Он не знает, что теперь мы лучше вооружены. А кроме того, у него нет выбора. Точнее — есть, — сам себя поправил Курт. — Плюнуть на все, развернуться и уйти, но этот вариант он, судя по всему, не рассматривает; что меня, правду сказать, особенно не удивляет. Вижу лишь зримое подтверждение услышанного мною: за свое потомство ликантропы готовы на все.
— Кстати, о потомстве, — заметил Карл Штефан многозначительно. — Зверь, быть может, с нами говорить сейчас и не в состоянии, но понимать-то он понимает, что творится вокруг него? Пригрозить ему, что пустим его обожаемого наследника под нож… Без обид, парень, — оговорился он, обратившись к хмурому Хагнеру. — Не восприми как личное.
— Какие обиды, — согласился тот сухо.
— И чего ты собрался потребовать? — уточнил Курт. — Чтобы он, в самом деле, ушел? Чтобы отозвал стаю? Чтобы дал нам уйти? Ты всерьез полагаешь, что он исполнит хоть одно из твоих требований?
— Нет, но…
— Тогда умолкни и не лезь с пустыми идеями.
— Почему ты не стреляешь сейчас? — нервно теребя подол платья, спросила Мария Дишер. — Ведь ты их видишь, и недалеко, почему не стреляешь в них?
— Слишком сильный ветер, — отозвался Ван Аллен с неудовольствием. — А лук дерьмо. Не дотянет… Видел? — уточнил охотник, понизив голос, и Курт молча кивнул.
Уже привыкшие к темноте глаза уловили другой силуэт, на миг возникший из чуть утихшей метели подле высоких теней; очередной порыв ветра заглушил звуки, однако и без того было ясно, что происходит.
— Принял доклад, — констатировал он. — Похоже, они и в самом деле способны как-то изъясняться…
— Начали, — оборвал его охотник, и Курт умолк, видя уже и сам, как тронулась вперед первая группа осаждающих.
— Бруно, — позвал он, не оборачиваясь. — К делу.
Они двигались нескладно и неслаженно, утопая по колено в снегу, и невиданные звери с бревном в лапах, коих прикрывали их сородичи, несущие над головами деревянный щит, смотрелись бы потешно в иных обстоятельствах. Вторая группа, что прежде пыталась одолеть запасную дверь, мялась в стороне, и за их спинами порою можно было увидеть выступающую на мгновение из темноты тушу исполинского древнего волка.
Помощник, поднявшись на галерею, осторожно поставил на пол подле бойниц два горшка с маслом, приняв от сосредоточенного насупленного торговца еще два и установив рядом. Карл Штефан, уже бледный от испуга, как смерть, переминался в двух шагах позади, держа наготове сооруженные днем короткие факелы и избегая смотреть наружу, и когда Бруно забрал их, кивком головы велев обоим убираться, исполнил указание с видимым облегчением.
— Не спеши, дай подойти, — порекомендовал охотник, понизив голос, будто боясь, что существа внизу могут услышать его; Курт отмахнулся:
— Знаю. Не психуй.
Последние звуки его слов потонули в грохоте дерева, Мария взвизгнула, Карл Штефан грязно и пронзительно ругнулся, попятившись от содрогнувшейся двери.
— Чего же вы ждете! — выкрикнул трактирщик, перекрывая звуки тарана, и Ван Аллен раздраженно бросил, не оборачиваясь:
— Твоей команды, наверно?