— Эк тебя, — хмыкнул Ван Аллен. — И много ты знаешь о таких тварях и о том, «что делать»?
— Если, — кивнул Курт, — я не буду знать, что делать, я стану обращаться за советом к тебе. Можешь почитать фактом то, что ты временно перешел в status эксперта Конгрегации.
— Всю жизнь мечтал.
— Мечты сбываются, — незлобиво улыбнулся он, и охотник скривился. — И поскольку мы все здесь застряли, как я мыслю, на срок неопределенный, для начала надлежит друг другу представиться. Согласитесь, не знать, как обратиться к собрату по несчастью, в нашем положении pro minimum странно. Я желаю знать ваши полные имена и те обстоятельства, волею которых вы оказались в этом месте, иначе говоря — цель вашего путешествия.
— Я уже отрекомендовался в детальностях, — недовольно заметил Ван Аллен. — Даже излишне.
— Не сказал бы, — возразил он. — Но никто не помешает тебе иметь на сей счет свое мнение… Итак, с нашим главным знатоком мы все ознакомились, дело за мной. Курт Гессе фон Вайденхорст, инквизитор первого ранга. Мой помощник — Бруно Хоффмайер…
— Гессе… — повторил охотник, и уже укоренившаяся в его голосе враждебность вдруг дала трещину, сквозь которую проросло нечто, что Курт назвал бы уважением, не будь Ян Ван Аллен тем, кем он был. — Ульм три года назад, история с имперским наместником — это ты?.. Черт, и как же я сразу не допер, следопыт хренов; Курт Гессе, первый ранг, и руки… Гессе Молот Ведьм; это ты, точно.
Взгляды всех присутствующих, разом устремившихся на его руки, Курт переварил уже привычно, без былого раздражения, лишь досадливо дернув углом рта. Сняв перед сном перчатки, на шум в конюшне он выскочил, только прихватив оружие, и теперь кожа кистей и запястий, покоробленная шрамами старых ожогов, была у всех на виду.
— Ульм — это я, — подтвердил он; рыцарь нахмурился:
— И что было в Ульме?
— Вы что ж — глухой, господин рыцарь? — уточнил Ван Аллен, и тот раздраженно поджал губы. — Этот человек в одиночку зачистил замок, наполненный стригами, освободил от их плена имперского наместника и подружку своего приятеля. А главное — одну из тварей взял живьем; такого вообще никогда не бывало. В центре Ульма на рассвете перед толпой народа сгорел под лучами солнца стриг — как это событие прошло мимо вашего высокого слуха?
— Не прошло, — возразил тот сухо, — и я попросил бы быть несколько учтивее. Элиас фон Зайденберг, — представился рыцарь, обратясь к Курту. — Цели мое путешествие не имеет. Как ни прискорбно это признавать, собственной земли и даже жилища в моем владении нет, и я отношусь к разновидности странствующих рыцарей.
— Ну, а я тогда странствующий негоциант, — хмыкнул торговец и, уткнувшись в строгий взгляд майстера инквизитора, посерьезнел, поправившись: — Торговец. Феликс Малер. Торгую я обыкновенно меж городом и окрестными деревнями и сегодня надеялся доставить груз уже в одну из них, но вот застрял тут… Теперь не знаю, что буду делать — без лошадей-то. Какие расходы, матерь Божья…
— Разорение, — согласился все еще надутый, как сыч, крестьянин. — Йозеф Хельмер меня зовут. В город ездил навестить сноху. Сейчас еду домой. Ехал бы, если б некоторые исполняли должным образом свою работу.
— Оставь парня в покое, — чуть повысил голос Ван Аллен. — И довольно разбалтывать дерьмо в пруду, в котором сидишь.
— Отличная мысль, — негромко подал голос Бруно. — Быть может, продолжим?
— Меня зовут Амалия Хагнер, — после непродолжительного молчания представилась молодая мамаша, пряча глаза. — Моего сына — Максимилиан…
— Черт, все-таки сын, — чуть слышно пробормотал охотник.
— Мы никуда особенно не направляемся… Просто… ищем лучшей жизни.
— Чем не угодила старая? — уточнил Курт.
— Соседями.
— По какой причине?
— Максимилиан — внебрачный ребенок, ясно? — с отчаяньем отозвалась та. — Пока был жив мой отец, соседей еще можно было терпеть, но когда он умер, жить стало попросту невозможно. И мы никуда не идем — просто идем. Туда, где сможем остаться.
— А мне показалось, тебе не терпится покинуть это место. Мне показалось?
— Нет, — опустив глаза еще ниже, еще тише согласилась Амалия. — Просто такая жизнь не дает больших доходов. Господин Велле согласился стерпеть нас еще несколько дней за одну лишь помощь ему по делу, и если б не это, денег нам осталось бы лишь на день, и без пищи.
— Ясно, — коротко подытожил Курт, обратясь к притихшему парню. — Ну, а ты что?