Не-е-е, надо отдать должное, сложен он был неплохо, мускулистый такой, и морда лица, когда не скалился, экзотичная, конечно, но для сна сойдёт. А он, по ходу пьесы, мне тут эротичный сюжет пытается навязать.
- Стоп-стоп-стоп, - затараторила я, вытягивая руки и показывая жестами, чтобы он остановил свой стриптиз. Его пальцы замерли на завязках штанов. Недоумённо выгнул белую бровь.
- Дико извиняюсь, я, конечно, особа не особо романтичная и конфетно-букетного периода не требую, но и в постель прыгать к первому встречному не в моих правилах.
Вообще-то я уже там, кошки-матрёшки.
Дверь снова заскрипела, и в комнате появилась две женщины в ярких полупрозрачных одеждах и при полной боевой раскраске: одна огненно-рыжая, другая - блондинка, они посмеивались и переговаривались до тех пор, пока не увидели меня, а как увидели, одарили та-а-акими взглядами... Я осмотрела себя, нормально одета: пижама шёлковая, брючная, чёрная, с мелкими скелетиками в разных позах камасутры.
- Кыр той тарум? - поинтересовались они на очень повышенных тонах.
- Катерина Александровна, - автоматом выдала я, логично же.
После этого последовал абсолютно неотслеживаемая трескотня на чрезвычайно повышенных тонах в мой адрес.
- Блин-блинский, это же мой сон, можно было и русский выучить. Некультурно, между прочим, в чужой сон ломиться со своим уставом, - подбоченилась я.
Может, я чего не так сделала или сказала, но эти две профурсетки взбеленились и кинулись на меня с намерениями совсем не дружеского характера. Я натура неконфликтная, поэтому посчитала за благо уйти от прямого противостояния, спрыгнув на пол и спрятавшись за широкую громилью спину. Он всё это время стоял и молча наблюдал, сложив свои ручищи на груди.
Белобрысый, видимо, был для них авторитет, так как они приблизиться ко мне не посмели, просто шипели с постели всякие гадости в мой адрес. Откуда знаю? Догадалась. А потом они вообще обнаглели, вот как есть профурсетки, начали извиваться в нескромно-зазывных позах, привлекая внимание моего серенького. Ну, а что? Я его первая увидела, и за его широкой спиной было очень даже безопасно. Самое обидное, серенький повёлся. И начал разоблачаться окончательно, совершенно позабыв, что я за ним стою.
Хм-м, а ничего у него так ягодичные мышцы развиты. Он присоединился к барышням на постельке, я сегодня подобное уже видела. Поэтому, прихватив какой-то ножичек из арсенала белобрысого, тихонько выскользнула из комнаты, дверь бы надо смазать - скрипит немилосердно.
Пару раз чихнула, пылищи в этих тряпках, висящих на стенах - жуть.
За дверью оказался тёмный коридор, освещённый факелами, горящими ровным огнём, без дыма. И куда шагать? Направо или, как положено, налево? Пойду направо. Пошла. Иду. Коридор закончился тупиком и дверью. Возвращаться не хотелось, я не очень любопытна, но почему бы не заглянуть. Эта дверь не скрипела и пыльной шпалерой не была завешена. И кровати здесь не было, и стены были голые. Самым примечательным был огромный камин и здоровенные кресла возле него. И самое приятное - в камине горел огонь, и было от него тепло, а надо сказать, у меня от хождения босиком по холодному каменному полу уже зуб на зуб не попадал. Положила нож на сиденье и попробовала сдвинуть кресло поближе к животворящему, не получилось с первой попытки, и со второй тоже. Тяжеленное. Схватилась за массивные деревянные ручки и стала тянуть его на себя. Репка, блин. Дедка из уравнения выпал, приходилось бабе тянуть, без внучки и дополнительной живности. Сдвинулся со страшным скрежетом, поморщилась, но тянуть не перестала - я упорная или, скорее, упрямая ослица.
Откляченной вверх попе становилось всё теплее, ещё чуть-чуть, ещё немного... Эм-м-м. Выпяченная часть меня упёрлась во что-то горячее и твёрдое. Не меняя позы, обернулась. Лучше бы я этого не делала.
Помните серого громилу? Так вот, это был не он. Но тоже здоровенная ско…, эм, большой мужик, только насыщенно-кобальтового оттенка, почти чёрный, с такими же жёлтыми глазюками, как у серого, с небольшим отличием - по радужке каёмочка была синенькая. Белая грива была забрана в высокий хвост, а остроконечные лопушки увешаны множеством металлических колечек. И шмоточек на нём было не в пример побольше, рубашка на нём была чёрная, с закатанными рукавами. Поверх неё - кожаная сбруя с внушительным арсеналом железяк, чёрные брюки, заправленные в высокие, опять же чёрные кожаные сапоги.
Бэтмэн, блииин-блинский.
Морда лица ничего так, не отвратительная, но и не красавец.
И вот стоим, значит, мы в такой незамысловатой позе - я, упёршаяся своим немалым задом в его пах, и рассматриваем друг друга. Чувствую некое намекательное движение под тканью его брюк, и понимаю, что пора бы уносить свои ягодичные мышицы отсюда подальше.
- Сори, - хриплю-шепчу я, отодвигаясь.
Хорошая попытка. Но этот кобальтовый Бэтмэнище протягивает свою лапищу и возвращает меня в исходное положение.
- Сорита? - рычит он.
Эм-м-м, это он так извиняется или обзывается?
- Сэр, давайте будем взаимовежливы и не будем лапать мой филей, - решительно отодвинулась и выпрямилась. Ноги совершенно околели. Взяла нож с сидушки, уселась в кресло и вытянула ноги к огню. О-о-о, блаженство. От удовольствия пошевелила пальчиками.
Над головой раздался грозный рык. Посмотрела вверх. И чего мы так разозлились?
- Сорита, ни жетар тау со севит! - прорычал, оскалившись, кобальтовый.
- Сэр, это мой сон, давайте уже переключайте свой речевой аппарат на понятные мне лингвосочетания, - проговорила я устало и помахала в воздухе ножом.
Громила перехватил мою руку, сжал больно и выхватил колюще-режущее.
- Эй! Больно же.
- Оттука?! - рычит и указывает на нож.
- Что оттука? - не понимаю я.
- От-ту-ка? - растягивает фразу и вновь тыкает пальцем в железяку.
Догадываюсь, что, скорее всего, спрашивает, откуда у меня нож.
- Взяла у такого же лопоухого, - ответила, улыбаясь во все 32, и указала пальцем на дверь. Меня без дальнейших слов выдернули из гнёздышка на холодный пол и потащили за собой прочь от необходимого мне тепла. Я не вопила и не истерила, не в моём характере такие выверты, просто молча продумывала жестокое отмщение. По дороге пару раз чихнула, не от пыли. Мы прошли несколько одинаковых дверей, остановились у пятой, по знакомому скрипу поняла, что вернулись в ту комнату, где я нож скомуниздила. Неловко получилось, серый как раз старался над рыженькой, ничего так, ритмичненько двигается.
- Оорах! - проорал нетактичный кобальтовый, хоть бы дал мужику закончить начатое. Серому надо отдать должное, не отвлёкся, только скосил на нас жёлтый глаз и задвигался в ещё более ускоренном темпе. Рыжая билась под ним в орущем экстазе, он вколачивался в неё.
- Оор... - начал снова этот бессердечный кобальтовый, но я дёрнула его за руку и зашипела, смотря прямо в его бесстыжие зенки:
- Не завидуй, будь мужиком, дай серенькому закончить.
Не знаю как, но до него дошёл мой посыл, усмехнулся и кивнул. Окончание эротического представления мы досмотрели молча. Правда, что-то мне жарко стало и ладошки вспотели в момент, когда серый выгнулся дугой, издавая утробный победный рык. Фух-х. Непроизвольно выдохнула я, наблюдая за тем, как он легко скатился с женщины, сдёрнул простыню с блондинки, вытерся, и только тогда посмотрел на нас, усмехаясь. Между мужчинами начался диалог на повышенных тонах.
Они вообще нормально могут общаться? Кобальтовый тыкал на меня, на нож, и орал. Серый орал в ответ.
Что-то сон перестал мне нравиться, пора просыпаться, да и ноги окоченели совершенно.
Ущипнула себя, больно. Картинка не поменялась. Вытащила один из ножичков из сбруи кобальтового. Ор прекратился. Чиркнула им по ладони.
- Ой, ё-ё-ё, больно-то как, - смотрю, как из раны потекла кровь, поднесла ладонь к лицу, пахнет кровью, лизнула, сладковато-кисловатый железистый вкус. Настоящая кровь. Чихнула и вытерла прозрачные, прошу прощения, сопли под носом.
Подняла голову, встретилась с ошарашенными взглядами двух пар жёлтых глаз.
Нож со звоном упал на каменный пол. И я следом за ним, до меня дошло, что ни фига это не сон.